Так скучают в Утопии

Мы уже вернулись в Ворнис, и я проводил друга до дверей учреждения, которое сами мы назвали «Академией», так как не смогли подобрать другого слова, которым можно было бы передать название этого типично тилирийского социального института, своего рода монастыря, занимавшегося теоретическими исследованиями научного или философского характера. Он вышел из «Академии» весь сияя и тут же пустился в длинные объяснения, из которых в первый момент я ничего не смог разобрать. Но, по его словам, проблема нейтрализации «голубого луча» была практически решена.

В конце концов я понял, что голубой цвет луча имел, как мы и подозревали, лишь второстепенный эффект. Принцип действия этого оружия оказался поразительно простым, чем и было вызвано восторженное восхищение Луиса.

Все основывалось, как он сказал мне, на давно известном сходстве между молекулами азота и окиси углерода. Прожектор «голубого луча» в действительности был прожектором мезонного излучения, энергия которого была отрегулирована ровно так, чтобы ослаблять ядерные силы в ядре атома азота и позволить перенос одного протона и одного нейтрона от одного ядра азота в молекуле к другому. Это, по словам Луиса, была реакция «резонанса», словно эти слова должны были сразу же прояснить мне весь феномен... В общем, получалось так, что один из атомов азота превращался в кислород, а другой — в углерод, и молекула азота становилась молекулой окиси углерода, и все это — за счет чрезвычайно низкого расхода энергии. Как правило, химическая связь внутри молекулы даже не разрывалось. Воздействие на людей, как, впрочем, и на любое существо, дышащее в содержащей азот атмосфере, заключалось в мгновенной замене доли содержавшегося в легких азота окисью углерода, то есть угарным газом, что вызывало почти немедленную интоксикацию. Мы видели действие луча на поле боя и даже смогли привести в чувство одну из жертв, пилота Фавзи. На машины излучение воздействовало иным образом — более сложно и зачастую менее вредоносно. Но двигатели внутреннего сгорания, как и двигатели танков или летающих тарелок, не были созданы для функционирования в атмосфере, содержащей кислород и окись углерода: они быстро выходили из строя.

— Все это интересно, — сказал я, но нам ничего не дает. Если уж ни люди, ни машины не могут противостоять «голубому лучу», как мы сможем взять эти крепости штурмом?

Луис улыбнулся и бросил мне одну из тех загадочных фраз, которые он так любил:

— Мой дорогой Жан, данная проблема давно уже была решена подводными ныряльщиками.

И действительно, не прошло и недели, как армия землян провела первую атаку на остров Бати-Терн в том самом месте, где раньше провалилась ее первая попытка высадки на берег. На сей раз командование, уже зная, чего ожидать, отказалось от использования дистанционно управляемых танков: всего за несколько часов, с незначительными потерями, позицию приступом взяла пехота. Она смогла проникнуть в крепость-робот и уничтожить там все оборудование.

На каждом из наших людей был герметичный костюм и дыхательная маска, подающая газовую смесь, в которой азот был заменен гелием.

Тем не менее кампания продлилась несколько месяцев, но в конце концов вся планета была очищена от этих чудовищных пережитков прошлого, и ее поверхность, вновь ставшая пригодной для жизни, была возвращена ее законным наследникам.

Кое-что, впрочем, меня поражало. Как-то раз я заметил Луису:

— Интересно, почему тилирийцам за столько веков так и не пришло в голову воспользоваться столь простой уловкой, чтобы приблизиться к этим крепостям-роботам и нейтрализовать их?

— Представь себе, именно об этом я и спросил у них первым делом. Чего ты не знаешь, да и я не знал, так это того, что азот необходим им для жизни; они получают его напрямую из атмосферы в процессе дыхания, тогда как нам он достается через животные или растительные белки, которые мы едим. Как видишь, эти тилирийцы, столь похожие на нас в определенных аспектах, в других от нас заметно отличаются. Они не смогли бы жить долго, если бы дышали соединением кислорода и гелия.

Избавившись от этой висевшей над ними древней угрозы, тилирийцы принялись постепенно обживаться на поверхности планеты. Конец их подземной жизни был ознаменован многочисленными восхитительными церемониями, на которые, разумеется, в качестве гостей были приглашены и их «освободители».