Так скучают в Утопии

Мы быстро убедились, что наша дверь надежно закрыта снаружи. Редкие охранники, которые нас посещали, были абсолютно безмолвными, поэтому мы были вынуждены убивать время лишь разговорами друг с другом. Это быстро стало однообразным. Все беседы вращались вокруг вероятной участи, уготовленной нам нашими похитителями. До сих пор они ни разу не подвергли нас дурному обращению. Они даже заметили, что Фавзи ранен и наложили шину на его сломанную руку, поэтому мы проявляли сдержанный оптимизм.

Кроме того, мы задавались вопросом, станет ли земной флот продолжать наступление. Наш новый товарищ, отзывавшийся на имя Криспи, в этом не сомневался. Адмирал, утверждал он, полон решимости любой ценой установить контакт с аресийцами, а для этого придется искать их на их территории.

Мы рассказали ему, как обнаружили его без сознания на поле битвы. Он не смог объяснить, что именно произошло — помнил лишь, что летел на своей «тарелке» слишком близко к линии вражеских танков. Его обдало голубым светом. Внезапно почувствовав себя плохо, испытывая что-то вроде головокружения, чувствуя в то же время, что ему трудно управлять аппаратом, он направил «тарелку» к поверхности планеты и, вероятно, потерял сознание уже при посадке.

Последовали нескончаемые дискуссии о природе и вероятных эффектах «голубого луча». Их-то мы и обсуждали, когда на шестой «день» дверь нашей камеры снова открылась.

Мы сразу поняли, что есть что-то новое. В коридоре толпилась куча аресийцев. Трое из них прошли в нашу тюрьму. Впрочем, они выглядели во всем похожими на тех, которых мы видели до сих пор.

Они молча наблюдали за нами несколько минут. Заговорят ли они наконец? Услышим ли мы наконец голос аресийца?

Немного поколебавшись — это было заметно, — один из них все же решился: с его губ сорвалась какая-то фраза, естественно, непонятная. Это было что-то вроде:

— Синн цехе хион?

Тон был явно вопросительный. Но, естественно, ввиду отсутствия переводчика, вопрос остался без ответа. Я собирался сказать несколько слов наугад на французском, когда аресиец вдруг выпалил:

— Wie heissen Sie?

Должен признаться, я его совсем не понял. Но позади меня приглушенно вскрикнул Жубер. Я обернулся.

— Му God! This fellow speaks german![46] пробормотал Макларен, вытаращив глаза.

Сержант высоким голосом произнес:

— Sprechen Sie deutsch?

Внезапно я осознал, что происходит. Остальные, впрочем, тоже. Нашему изумлению не было предела: аресиец только что говорил с нами по-немецки.

Последовал момент глубочайшего замешательства. Все заговорили одновременно. Никто не знал, что и думать. Аресийцы же замолчали и спокойно наблюдали за нами.

Майору пришлось применить весь свой авторитет, чтобы всех успокоить. Поскольку никто из теллусийцев, разумеется, не знал ни слова по-немецки, и, поскольку среди землян лишь Жубер прилично говорил на этом языке, сержант был назначен переводчиком. Он начал разговор от нашего имени.

Он заявил нам, что аресийцы говорят на очень правильном немецком, но с жутким акцентом. Похоже, они обрадовались, но ничуть не удивились тому, что мы теперь можем понять друг друга, и с самого начала принялись заверять нас в своей доброжелательности.

У нас имелось к ним столько вопросов, что пришлось задавать их по порядку. Разумеется, мы пожелали узнать, как так вышло — каким чудом, — что они знают один из земных языков. Эта загадка могла быть в крайнем случае объяснена нашими «пропагандистскими» программами, которые постоянно передавались в направлении Ареса радиостанциями флота с самого начала нашего вторжения. Но когда Жубер спросил об этом наших собеседников, выяснилось, что им об этих передачах ничего не известно.

— Что касается вашего языка, — добавил их представитель, — то в том, что мы его знаем, нет ничего удивительного, но это очень длинная история, которую мы расскажем вам в другой раз. Пока же лучше скажите, зачем вы явились на Тилир.

— На Тилир?

— Так мы называем нашу планету.

Жубер вкратце объяснил, что некоторые из нас прилетели с Земли, а другие жили на внутренней планете той же системы, что и Тилир — она называется Теллус, — и, зная, что Тилир обитаем, мы отправились в экспедицию для установления мирного (он сделал ударение на этом слове) контакта с его жителями.

— Слава Богу! Если все обстоит именно так, то добро пожаловать! Наш народ рад приветствовать вас. Наши и ваши лидеры должны как можно скорее встретиться! А пока же мы будем счастливы показать вам наш мир.

Таким образом, мы сразу же перешли из статуса заключенных в статус гостей. Наш переводчик, естественно, указал аресийцам или, вернее, тилирийцам на столь странную перемену в их поведении: ведь тот прием, который до сих пор оказывали здесь земному флоту, свидетельствовал, скорее, о крайне недружелюбном отношении к нам. Состоявшаяся совсем недавно ожесточенная битва стоила жизни многим людям.