Так произошло

Салем всегда считала, что Озпин изжил себя. Пройдя Великую Войну, воплотив свой безумный план по всему миру, тот решил, что исполнил все — после чего отступил в тень, глядя на то, как его столь возвышенное устремление, его внедрение «демократических советов» пожирает само себе, вырождаясь в дешевый популизм и олигархию самых влиятельных семей, давно поделивших между собой власть.

Что Озпин отказался глядеть правде в глаза, продолжая поддерживать фасад нормальности. Что он сдался, неспособный сделать ничего против Салем… Но… Неужели он действовал все это время?

Неужели это было не признание поражения, а план самого Озпина? Неужели все это время он лишь готовился, лишь усыплял ее бдительность, создавал видимость, готовя оружие своего возмездия? Нечто, что станет превыше дев, что одолеет Салем?

Озпин также не боялся времени — их битва шла так долго, что была вписана в сам рельеф мира — но Салем всегда казалось, что лишь она могла действовать со столь большим размахом. Озпин менялся с каждым поколением — умирал, чтобы начать путь заново, раз за разом. Не так трудно было в этом случае представить, что его планы не выходили за рамки нескольких десятилетий — как он мог пожать труды своих рук, если умирал каждый раз, становясь новым человеком?

Но… Она оказалась неправа. Озпин, сдавшийся, сломанный человек — нанес удар. Вновь ударил. Вновь удивил ее.

И Салем оставалось лишь кусать губы.

Она была мудра, опытна, терпелива, хитра и разумна… Но не была великим стратегом, тактиком или интриганкой.

Нанести удар в самое больное место — конечно. Воспользоваться шансом или избавиться от противника — да… Но ее схемам никогда не хватало комплексной широты, у нее не было сотен агентов и множество пешек. Несколько верных последователей, каждый из которых был достоин десятка солдат — и армия безмолвного, безмозглого мяса… Но не паучьих сетей, которыми она могла бы укутать мир.

Салем была проста — она наносила удар, отступала в тень, и била вновь. Раз за разом, эффективно — но слишком просто.

Озпин… Всегда был опаснее в этом плане. Сколько Салем себя помнила — у него всегда были глаза и уши среди всех людей.

Да, ей казалось, что Озпин сдался, что он давно перестал сражаться с Салем, удалившись побежденным в свой замок, но вместо этого он готовил удар.

И Салем знала, что в этот раз….Озпин победил. Не войну, лишь одну битву — но Озпин слишком долго не выигрывал у нее, чтобы Салем не ощутила горечь поражения.

И приняла решение.

Аифал, один из самых старых ее миньонов. Человек ума и навыков, ужас, способный посоперничать даже с Озпином, с величайшим манипулятором и интриганом мира, был в ее руках.

Он был… Не идеален. Так назойлив и так несносен. Никакой верности — он нарушал приказы Салем столько, сколько работал на нее. Извлекал выгоду не только из побед Салем, но и из ее поражений. Он хотел большего, чем ему было отведено — подставлял друзей и договаривался с врагами, но… Он был незаменим.

Он умирал. Умирал давно — но Салем устраивал этот факт. Если Озпин был побежден, если он перестал сражаться с Салем — нужды в Аифале больше не было. Он отслужил достойно ей — и мог умереть.

Но если Озпин продолжал сражаться… Если его планы до сих пор приходили в действие — Салем был нужен Аифал. Его ум и его способности. Он был одним из тех, кто мог сражаться даже с Озпином, если тот взялся за дело всерьез.

И если Гора Гленн продолжала существовать, если ее дракон был убит, если этот мальчишка, Джонатан Гудман, был тем, кем он называл себя — значит Озпин был еще далеко не побежден…

* * *

Джонатан сглотнул вязкую слюну и повторил вновь,- Мое имя, Джонатан Гудман, выдуманное. Мое настоящее имя…

Джонатан выдохнул вновь и произнес четко,- Озмонд Вейл Третий. Через свою мать, Розетту Вейл, я являюсь внуком Короля Освальда Вейла Великого и поныне остаюсь единственным легитимным наследником престола Королевства Вейл!

На секунду словно бы каждый слышавший эти слова в мире замер. Советник, шахтер, магнат, солдат, торговец, ученый.

— Моя мать желала скрыть меня от мира, избрав для меня поддельное имя и фамилию, скрыть мою силу, доставшуюся мне подобно великой силе моего деда, Освальда — но произошедшее заставило меня сбросить свою маску. Этот мир нуждается в моей силе — и во имя всех людей Вейла, во имя всех людей Ремнанта — я объявляю о реставрации монархии Вейла, о восстановлении истинного и легитимного Королевства Вейл в границах города Вейл и города Гленн, о реорганизации власти и принятии новой конституции, изменении законов и о полной готовности Королевства Вейл демократическими путями урегулировать вопрос о текущем статусе города Вейл и временного правительства — Советом Вейла.