Так произошло

Скорость в три сотни миль в час? Невозможно — кроме гоночного болида, тогда это само собой разумеется.

Люди забавны в том, как много «невозможных» вещей они придумали — и как легко они умещают в картине мира «невозможное» с «естественным», когда эти вещи противоречат друг другу на каждом углу.

Люди настолько сильны в своем неверии — что они готовы не верить даже в само неверие.

«Человек не может выжить в космосе!» сочетается с «Скафандр, в котором можно находится в космосе целыми днями» — и никто не видит противоречия. Люди сами убедили себя в том, что все их убеждения это просто «временные убеждения, которые могут быть развеяны в любой момент».

Маги столь забавны в том, что отринув ложь Консенсуса, они укрепились в своей вере в неверие.

«Магия дает мне возможность летать потому, что летать без магии невозможно» — забавно, что маги больше верят в невозможность магии, чем спящие, никогда о магии не знавшие.

Вернитесь в прошлое и принесите людям антибиотики — и они сочтут их Господним чудом. Конечно, для просвещенного жителя сегодняшней эры это так дико, считать антибиотики чудом Господа — но жителю средневековья непонятны слова «ректификация», «генная инженерия», «пенициллиновые культуры». Для них это чудо. Для современного жителя это технология.

Проблема лишь в том, что маги знают — чудо отделяет от технологии только название, и ничего больше.

Стоит антибиотикам оказаться в средневековье — они станут чудом. Потом, возможно, человечество научится их производить…

Но от этого они не перестанут быть чудом — они лишь изменят название.

Что приходит на ум первым при слове «оккультная печать»? Наверное, пентаграмма, пятиконечная звезда, возможно даже с головой Бафомета в центре…

Но чем является «оккультная печать» в своем изначальном смысле? Рисунком. Символическим обозначением.

Конечно же, пентаграмме нет места в науке, но… Взгляните на схему электрической цепи.

Забавно — непонятные черточки и точки, круги и линии, столь понятные для любого уважающего себя инженера или техника…

Символическое обозначение работающего продукта.

Кто сказал, что схема электрической цепи не является оккультной печатью?

Их основная мысли одна — схематическое изображение существующего ритуала.

Одна схематически изображает транзисторы и редукторы, вторая — фазы Меркурия и Венеры. Одна создает ритуал зажжения лампочки — вторая ритуал явления света.

Разные имена, разные символы, разные названия — единая суть.

Оккультные гимны можно переложить в последовательность нулей и единиц, назвав это «компьютерным программированием», но суть не изменится.

Орден Гермеса, мы, наблюдали за этим забавным явлением дольше, чем кто-либо на свете.

Мы раскладываем электрические цепи на печати Соломона, мы превращаем код в гимны, мы чертим пантеон Богов современности — где странствующий Меркурий не летает по небосводу — а движется в сотнях импульсов по оптоволоконным кабелям.

Интернет, Меркурий — имена взаимозаменяемы.

И потому мы, Орден Гермеса, не побеждены и побеждены не будем никогда. Потому, что даже если нас уничтожат, наши труды сожгут и наши твердыни захватят…

Захватчики, новые ученики — имена взаимозаменяемы.

Наверное, поэтому нам было легче всего. Нам, не бани Эферитика, не бани Акашика и даже не бани Виртуалистика. Потому, что мы никогда не теряли позиций на самом деле — мы просто изменили подход.

И потому не было ничего особенного в том, чтобы заставить десятки метеоритов упасть на землю.

Человек всегда стремился к звездам. Космическая гонка была закончена, когда человек ступил на поверхность Луны. Когда он вырвался из колыбели Человечества.

Для этого нам не потребовалось ни божьей помощи, ни знаний инопланетных рас. Только Воля.

И никто в этом мире не знает Волю лучше чем бани Герметика.

И потому, все, что требовалось мне сейчас — это воссоздать путь человечества к звездам.

Расчеты Циолковского, компьютеры НАСА, и Воля человека.

После чего — развернуть их наоборот.

Не путь человечества к звездам, а путь звезд к человечеству.

Иными словами, обратные расчеты запуска человека на Луну.

В конце концов, человечество всегда стремилось подняться к звездам…

И не просто так метеоры называют «падающими звездами», не так ли?

* * *

Наверное, я бы мог назвать это красивым, в каком-то смысле.

Метеорит отклоняется от траектории… Расчеты, так много цифр.

Ускорение свободного падения — сопротивление воздуха… Трение порождает энергию, масса изменятся, сопротивляемость снижается, метеорит раскалывается на части — новая траектория…

Удар, удар, удар.

Казалось, будто бы сама земля трясется — может быть это был крик и плач, а может быть смех. Господь смеется над нами? Смеется над тем, как мы отчаянно цепляемся за любой предоставленный нам шанс, осознавая, что у нас нет шанса?

Удар, удар, удар, грохот…

Рев ударов смешивается с ревом гримм и на уши опускается вата…

Кажется, будто грохот продолжается бесконечно. Хочется спать. Хочется плакать. Хочется смеяться.