Так повелось на флоте...(Очерки)

Моряк — убежденный противник убийства чаек и вообще всякой морской птицы. Идет это также из далекого прошлого, от существовавшей в то время веры моряка в то, что души людей, погибших в море, перевоплощаются в морских птиц…

Безусловно, суеверия были свойственны «темным», одурманенным религией людям, каковыми и комплектовался флот до Октябрьской революции. Ныне на кораблях Военно-Морского Флота служат юноши, почти сплошь имеющие среднее, средне-техническое или неполное среднее образование; офицеры же в основном имеют высшее образование. И все же многие поверни, родившиеся в далеком прошлом, и обычаи, связанные с ними, живы и на кораблях нашего флота.

Вот некоторые из них.

«Летучий голландец»

За долгую историю морского флота появилось немало легенд, из которых наиболее интересной является легенда о «Летучем голландце». Ее героем является некто Ван Страатен, шкипер торгового голландского корабля-парусника. Продолжительные и упорные противные ветры не давали ему возможности обогнуть мыс Горн и держали корабль в тяжелых зимних условиях уже довольно долгое время. Все попытки обогнуть мыс были тщетны. Обозленный шкипер позволил себе неуважительно отнестись к имени самого бога. Он заявил, что, несмотря ни на что, он все же Горн обогнет, даже если ему придется плыть до второго пришествия. И в ответ на такое богохульство неизвестно откуда раздался страшный голос:

— Да будет так — плыви!

И до сих пор старается он обогнуть мыс Горн, но все тщетно. Та же легенда утверждает, что иногда суда встречают его и что это всегда не к добру. Будто бы ужасный голландец иногда даже поднимается на палубу встречных судов для передачи писем домой. Так рассказывают эту легенду, украшая и варьируя ее в зависимости от воображения рассказчика и уровня восприимчивости слушателей.

«Летучим голландцем» обычно называют судно, потерпевшее крушение и плавающее без экипажа. Таких случаев было немало. В книге Л. Скрягина «Тайны морских катастроф» (рассказ «Тайна „Марии Целесты“») приводится эпизод, когда капитан английского брига «Дея Грация» 4 декабря 1872 года в 400 милях западнее Гибралтара обнаружил судно, которое двигалось странным образом, уваливаясь то в одну, то в другую сторону и то и дело зарываясь носом в волны океана. Кливер и стаксель были поставлены на левый галс, а нижний фор-марсель — на правый, на грот-мачте паруса отсутствовали. Когда корабли сблизились, было обнаружено, что «Марией Целестой» (так называлось это странное судно) никто не управлял: на палубе не было ни одного человека, и ее штурвал свободно поворачивался то влево, то вправо. Высаженные на судно люди из экипажа «Деи Грации» не нашли на нем ни одного человека. Исследование судового журнала, в котором последняя запись о месте корабля была сделана 24 ноября, показало, что «Мария Целеста» прошла в восточном направлении без людей почти четыреста миль! Частью экипажа «Деи Грации» под командованием старшего помощника «Мария Целеста» была приведена в Гибралтар. Расследования, проведенные для выяснения этого случая, не дали однозначного ответа о причинах, заставивших экипаж покинуть судно. Были только версии. Они изложены в указанной книге.

Поверье о «Летучем голландце» и сейчас ходит среди моряков многих флотов мира.

«Летучим голландцем» называется также яхта-швербот международного олимпийского класса (экипаж 2 человека). Яхты этого типа принимают участие в международных состязаниях по парусному спорту.

Семь футов под килем

…Закончились все приготовления, сыграна учебно-боевая тревога, и красавец ракетный крейсер величаво отходит от стенки.

Командир уже получил необходимый инструктаж и теперь смотрит с высокого мостика на группу офицеров, стоящих на пирсе. А оттуда несется последнее напутствие:

— Попутного ветра и семь футов под килем!

Такова традиция моряков, которая живет века. Какова ее история?

Известно, что уже около 6000 лет до н. э. на Ниле знали парус. Однако долгое время он был примитивным. Даже когг — типичное транспортное судно Ганзы, широко разветвленной купеческой организации XIV–XVI веков, имел одну мачту и парусное вооружение, мало приспособленное к лавировке. А поэтому подобные суда были вынуждены в случае встречного ветра становиться на якорь и дожидаться, пока ветер не станет попутным. Это обстоятельство вынуждало корабли держаться вблизи берегов и сторониться открытого моря. Нередко они садились на мель или разбивались о прибрежные скалы. Осадка корабля того периода не превышала двух метров в грузу, поэтому опытные кормчие старались иметь под килем не менее семи футов (примерно 2,5 м), с тем чтобы даже на волне их не ударяло о грунт.

Отсюда, должно быть, и пошло доброе пожелание: «Попутного ветра и семь футов под килем».