Так навсегда!

Наш — это Кубок УЕФА! Потому что есть и другие, но мы в них не играем. Тут я тоже уже разбираюсь, понимаю, почему стартуют они в сентябре и почему «гол на поле соперника считается за два». И еще знаю, команд из каких стран следует опасаться больше всего: это немцы и испанцы. «Реалу» мы проиграли в первом классе, а немцам — во втором, «Кайзерслаутерн», и не выговоришь сразу. А главное — все с угловых нам заковыряли, эх… Но теперь вроде английский «Арсенал», родина футбола, — но, говорят, должно быть попроще. И первую игру мы вытягиваем, 3:2. Все равно — очень тревожно. Хоть и победа, но два пропущенных на своем поле мяча — это плохо, в гостях пропускать нельзя никак. Стоять, держаться.

Ответную встречу, кажется, не показывают. Значит, утром надо прильнуть к приемнику и ждать семи сорока, когда прозвучит «В эфире — новости спорта. У микрофона — наш обозреватель Наум Дымарский». Естественно, кому же доверить выпуск «семь сорок», как не Науму Дымарскому… Один только раз случилось... видно, совсем тяжело было гражданину Дымарскому после вчерашнего — и тогда он, несколько промолчав, сдавленным голосом объявил: «Здравствуйте, уважаемые любители спорта! А теперь я передаю микрофон комментатору Якову Дамскому…»

Но не в этот. В этот раз ничего не объявляют, семь сорок одна, сорок две, уже почти без пятнадцати, а такое ощущение, что пропустил как минимум первых два урока, и вдруг: «В ответном матче кубка УЕФА московский “Спартак”одержал в гостях убедительную победу со счетом 5:2». Пять–два, ребята, ПЯТЬ!!! Можно даже на два не умножать, и так проходим в следующий круг! И мать смотрит на меня, улыбается, она уже давно узнала счет, как и то, что я ей не поверю, если скажет… в таком важном деле верить можно одному лишь Науму Дымарскому!

Теперь — второй раунд, «Хаарлем» из Голландии. По телевизору разъясняют, что это далеко не самый именитый тамошний клуб, проходить его спартаковцам можно и нужно. Так и есть — дома мы побеждаем, что немаловажно, сохранив собственные ворота в неприкосновенности. Отлично. Теперь главное — не растерять добытое преимущество на выезде.

На следующий день отец возвращается с работы. Он работает в таком месте, где всё знают… и он мрачно говорит: «Вот ты все просился на футбол… а там вчера после игры в “Лужниках” народ подавили…» И я не понимаю, что это значит. Ну то есть понимаю — подавили, давка… наверное, как у нас в автобусе, когда вылезаешь и еще потом минут двадцать хранишь на лице отпечаток поручня, давка — это же дело привычное… не насмерть же подавили?

Насмерть…

Спартаковский характер

Да, он такой — искренний, открытый. А еще — напористый. И невозможного для него — нет! Шесть побед из шести возможных в групповом этапе Лиги чемпионов — пожалуйста! Но и шесть поражений там же — милости просим. То есть по отдельности эти показатели достижимы, прецеденты имеются. Но вот чтобы так сразу, и то и другое вместе, чтобы один коллектив непринужденно метнуло от минус- до плюс бесконечности и обратно — только «Спартак»! Всё мы можем. Всё по силам, безусловно. Вести в пять (!) шайб и за оставшийся период чуть не упустить победу, как уже было доложено выше. Проигрывая цска, заработать удаление вратаря и потом выиграть — это к нам. Но и уступить им же, ведя в счете и оставшись в численном большинстве, — нет вопросов. Для нас любой счет — скользкий! Если «Спартак» не может выиграть, то он никогда не сыграет вничью — он обязательно проиграет. И опаснее быстрого гола в свои ворота — только быстрый гол в чужие. Тут уж сразу можно готовиться к худшему.

А еще этот характер — доверчивый, что ли… как у меня. Ну я же с рождения — спартаковец. Так что ничего удивительного. Сражались мы тогда за клетчатой доской с юношей по имени Марик Голдовский. Марик этот по меркам нашего кружка был звезда, имел уже целый третий разряд и даже «шел» на второй, я же только-только выполнил норму пятого (которого на самом деле не было. Это для русских детей, чтоб особо не расстраивались по поводу своих данных. — Прим. ред.). Тем не менее в самом дебюте удалось подхватить Марика на простейшей ловушке, выиграв у него по диагонали ладью с пешкой в обмен на всего лишь слона. «Качество», выражаясь шахматным языком, и пресловутый «быстрый гол» — футбольным. И все оставшееся время, кое-как насытив центр, я посвятил мужественным попыткам удержать это шаткое преимущество в один мяч.

А время потихоньку таяло. Все остальные партии уже были сыграны, ребята разошлись, Юрий Аронович аккуратно заносил результаты в висевшую на стене таблицу, и поминутно в полуоткрытую дверь кружка заглядывала встревоженная мама Марика, всегда лично и пристально наблюдавшая за успехами сына. Концовка, по всему, выходила валидольная, Марик мало-помалу отыграл упущенный со старта материал и теперь так, судя по всему, стоял «лучше», хотя до матового кольца еще было далеко. Я в ужасе вжался в стульчик, не зная, что и предпринять и какой стратегии придержаться.