Так начиналось…

Научные приборы — самые простейшие — дефицитом особым. Но без них невозможен эксперимент, невозможно движение научной мысли. И республика находила для науки ее хлеб — металл и химикалии, пробирки и электроэнергию.

Как-то к М. Горькому обратился за помощью С. П. Костычев, заведующий лабораторией физиологии растений при Петроградском университете (впоследствии академик, один из крупнейших наших микробиологов и биохимиков). Лаборатории для нормальной научной деятельности нужны были 4 пуда керосина и газолина, 2 примуса, паяльная лампа, 2 электроспирали, некоторое количество ртути, мела, соды и глицерина… Письмо Костычева попало к Ленину. Владимир Ильич пишет резолюцию в Петросовет:

«Товарищи! Очень прошу Вас во всех тех случаях, когда т. Горький будет обращаться к Вам по подобным вопросам, оказывать ему всяческое содействие, если же будут препятствия, помехи или возражения того или иного рода, не отказать сообщить мне, в чем они состоят».

Всяческое (это слово Ленин подчеркнул дважды) содействие науке — такова была ленинская политика и в большом и в мелочах. Ленин как никто понимал, что именно ученым придется решать нелегкие проблемы технического прогресса в стране, строящей социализм. И не жалел на науку ни времени, ни средств.

А всякое покушение на законные привилегии науки он пресекал незамедлительно.

Лаборатория двигателей внутреннего сгорания МВТУ, которой руководили в 1918 году профессор Н. Е. Жуковский и инженер-механик А. Н. Туполев, проводила исследования горючих смесей, испытания автомобилей. Время было известно какое: каждый фунт топлива на учете, а запасных частей вовсе нет. И вот Басманный райвоенкомат, ничтоже сумняшеся, реквизирует автомобильное имущество лаборатории. Разговоры о перспективах аэродинамики с военными оказались бесплодными. Понадобилось ленинское вмешательство, чтобы вернуть все на свое место.

Биолог, занятый в наши дни проблемой индивидуального развития, снова и снова не перестает изумляться чуду жизни. Разгадывая тайны наследственности, он снова и снова наблюдает, как из одной клетки, из одного ядра возникает и развивается сложнейший живой организм, как четко и целесообразно осуществляет он во времени и пространстве свои функции, как растут и совершенствуются его органы.

Человеку, далекому от науки, кажется непостижимым, что целая жизнь индивидуума (в ее биологических проявлениях) — его внешний облик, инстинкты и нормы поведения, а иногда даже болезни, обусловлены наследственностью. Что все пошло из начального ядра, которое выдало организму жизненную программу на долгие дни вперед, предусмотрев многое до тонкостей и мелочей.

Наблюдая сегодня с восхищением и завистью, как растет и развивается могучий организм советской науки, человечество вновь и вновь ставит себе вопрос: как это могло получиться?

И снова мы возвращаемся к тому наследству, которое оставили стране Ленин и его единомышленники: профессиональные революционеры и беспартийные профессора.

Изначальное ядро нашей науки было создано в 1918–1920 годах.

За два года гражданской войны и разрухи в стране возникло более 50 научно-исследовательских институтов и лабораторий.

Организационно оформлялись традиционные науки — биология, ботаника, астрономия, не имевшие доселе возможности получить такие прозаические вещи, как помещения, штаты, кредиты, оборудование.

Нарождались и сразу становились на ноги поддержанные щедрой и крепкой рукой пролетарского государства новые отрасли знания — биофизика, биохимия, радиология.

Это была настоящая лихорадка созидания.

Молодой организм, получивший первый жизненный толчок, развивается бурно и лихорадочно, идет стремительное деление клеток. Поначалу трудно предугадать, какими клетками какие функции станут выполняться, в какие органы они превратятся. И все же предначертания наследственности генетику в основном известны: он заранее знает, как будет выглядеть сложившийся организм.

Ядро нашей науки создавалось по иной схеме. В каких-то отраслях знания русская наука накопила неплохое наследство. В других имелись прогнозы, пусть блестящие, но только — идеи. В третьих, рождение которых диктовалось жизнью, диктовалось потенциальной необходимостью общества и науки, не было ничего. Ни идей, ни людей, которые могли бы их высказать и реализовать.

Собирание науки, таким образом, становилось государственной задачей. И государство взялось за ее осуществление вплотную.

Сеть новых НИИ и лабораторий стремительно растет. Вот краткая сводка важнейших из них. Сводка, которая говорит об уверенности в будущем, несмотря ни на что.

1918-й. В Петрограде создан Государственный рентгенологический и радиологический институт при Наркомздраве республики. В числе его сотрудников М. И. Неменов, Е. С. Лондон, А. Ф. Иоффе, Г. А. Надсон.

Государственный оптический институт. Директор — академик Д. С. Рождественский.

Опытный радиевый завод (в день IV годовщины Октября будущий академик В. Г. Хлопин запечатает в пробирку первый препарат радия, полученный на этом заводе из русского сырья).

Окская биологическая станция в Муроме.