Так держать!

– Ты прибыл как раз вовремя, – тихо произносит он, поднимает руку и касается моего лица; я чувствую, как по щеке течет струйка крови. – Я должен принести тебе извинения, – говорит Маг. – Я многое понял неправильно.

Я смотрю ему в глаза. Мы с ним одного роста.

– Нет, сэр.

– Я не о силе, – говорит он. – Саймон, ты действительно самый могущественный волшебник из всех когда-либо живших. Ты… чудо. – Он обхватывает мое лицо влажными ладонями. – Но ты не Избранный.

Я не Избранный.

Ну конечно.

Не Избранный…

Слава магии! За весь день это единственные разумные слова. Но они ничего не меняют…

Я все еще должен сказать ему.

Я сглатываю ком в горле:

– Сэр, мне нужно вам кое-что сказать. Баз и Пенелопа…

– Сейчас они ничего не значат! Никто из них. Питчи и их война. Будто на кону не стоит вся существующая магия! Будто в нашу дверь не постучал Великий Поглотитель!

– Сэр…

– Я думал, что могу спасти тебя, – шепчет он.

Теперь Маг стоит совсем близко. Держит мое лицо так, словно я ребенок. Или собака.

– Я думал, что смогу сдержать обещание и позаботиться о тебе. Что я найду верный текст, затерявшуюся рифму. Смогу излечить тебя… Но ты был неподходящим сосудом.

Он кивает самому себе. Маг до сих пор смотрит будто мимо меня.

– Вот это я понял неправильно, – говорит он. – Тебя.

Я опускаю взгляд на Эб, потом отступаю от Мага.

– Тоскливиус… – говорю я.

Лицо Мага искажается.

– Ты никогда не будешь достаточно сильным, чтобы справиться с ним! Саймон, тебя одного недостаточно, но это не твоя вина.

– Моя! – Я качаю головой, но Маг крепко держит меня за подбородок. – Сэр, я думаю, моя сила связана с Тоскливиусом. Возможно, я причина его появления!

– Вздор! – Слюна Мага долетает до моих губ. – Есть предсказание о Тоскливиусе – «Величайшая угроза, с которой когда-либо сталкивался мир магов». Так же как был предсказан Величайший Маг.

– Но Баз говорит…

– Не слушай этого щенка! – Маг отпускает мой подбородок и отходит, поднимая руки и взмахивая окровавленным клинком. – Он слеплен из того же теста, что и его мать. Разве кто-нибудь считает, что в Уотфорде было лучше под ее руководством? Эти коридоры пустовали! Только самые богатые, самые сильные волшебники могли овладеть силой слова. Наташа Гримм-Питч обожала свое могущество и богатство. Она обожала прошлое и не позволила бы Уотфорду измениться.

Маг расхаживает из стороны в сторону. И разговаривает с полом. Таким я его еще не видел – он слишком много двигается, слишком много говорит.

– Должен ли я оплакивать ее смерть? – громко спрашивает он. – Если бы не это, новое поколение детей магов не научилось бы использовать свою силу. Должно ли мне быть жаль? Мне совсем не жаль! Что из этого величайшее благо? – Маг снова замыкает круг и кладет ладонь мне на шею, удерживая мой взгляд. – Мне. Совсем. Не жаль. – Он наклоняется ближе, касаясь головой моих волос. – Если бы я вернулся в прошлое, то ничего бы не изменил. Ничего. Кроме тебя… Саймон, я не могу излечить тебя. – Маг качает головой и рычит сквозь зубы. – Я не могу излечить тебя – могу лишь освободить. И исполнить пророчество.

Я не знаю, что сказать. Поэтому киваю.

Все это время я знал, что я фальшивка. Какое облегчение услышать это наконец от Мага. И услышать то, что у него есть план. Пусть просто скажет мне, что делать.

– Саймон, отдай мне свою магию.

Я делаю шаг назад – наверное, от удивления, но Маг держит меня за шею. Он прижимает правую ладонь к моей груди, прямо над сердцем.

– Я могу забрать ее. Наконец я нашел способ, но потом узнал, что ты сам до этого добрался. Теперь ты можешь свободно отдать свою магию, так ведь? Как ты отдавал ее паршивцу Питчу? – (Я чувствую прикосновение его пальцев к своей коже.) – Саймон, не заставляй меня забирать ее силой…

Я опускаю взгляд на Эб. Вокруг ее рук и плеч растеклась лужа крови и почти добралась до кончиков светлых волос.

– Подумай об этом, – бормочет Маг. – У меня есть контроль, которого никогда не будет у тебя. Мудрость… Опыт… С твоей силой я смогу стереть Тоскливиуса с лица земли. Смогу раз и навсегда разобраться со всеми конфликтами. Наконец, смогу закончить то, что начал!

– И что вы начали?

– Свои реформы! – шипит Маг, потом роняет голову, будто сильно устал. – Я считал, что будет достаточно лишить их власти. Изменить правила. Но эти людишки словно тараканы: они лезут на тебя, стоит только выключить свет. Из-за Тоскливиуса я не могу сосредоточиться на своих врагах… – Маг наклоняет голову на правый бок, – и не могу сосредоточиться на Тоскливиусе из-за постоянных разборок. – Голова его поворачивается налево. – Все пошло не так. – Он снова смотрит на меня. – Ты должен был стать решением всех проблем.

– Я не Величайший Маг.

– Ты просто ребенок, – с разочарованием произносит Маг.

Я закрываю глаза. Он щиплет меня за шею:

– Отдай ее мне.

– Вы можете пострадать, сэр.

Маг с силой хватает меня за руки:

– Саймон, сейчас же!

Я открываю глаза и смотрю на наши руки. Конечно, я мог бы отдать ему свою магию. Всю без остатка. И тогда бы он… Тогда бы Маг забирал магию из мира или искал способ этого не делать…

Я сжимаю руку и даю ему немного магии. Горсть.