Тайский талисман

— Кхун Вонгвипа работала в конторе «Аюттхая трейдинг», — сказала Ванни, жена Сомпома. — Кажется, упаковывала коробки. Там мой свекор с ней и встретился.

Я услышала резкий вдох сидевшего рядом Ютая, увидела, как по лицу Вонгвипы промелькнуло легкое выражение недовольства. Мне показалось, что на лице Кхун Вичая появилась едва заметная улыбка, но поклясться в этом не могла бы, а когда снова взглянула на него секунду спустя, улыбка исчезла.

Но Таксин, казалось, пропустил это замечание мимо ушей.

— Чай и кофе будем пить в гостиной, — сказала Вонгвипа. Тон ее был слегка раздраженным. Мы все поднялись.

— Я знаю мистера Уильяма, — очень тихо сказала Ну, когда подали напитки. — Понятия не имею, куда он исчез, но буду рада поговорить с вами о нем.

Казалось, она хотела дать мне свою визитную карточку, но передумала. Я подняла взгляд и увидела, что к нам подходит Кхун Вонгвипа.

— Я предлагала миссис Ларе показать ей развалины Ауюттхаи, — сказала Ну, быстро поднялась и села рядом с матерью.

— В этом нет необходимости, — сказала Вонгвипа. — Мы позаботимся о том, чтобы миссис Ларе показали достопримечательности. Ютай хорошо знает нашу историю и будет рад поводить по городу нашу гостью. Вижу, вы смотрите на некоторые предметы в комнате. Могу я рассказать что-нибудь о них? — спросила она.

— По-моему, все очень красиво, — сказала я, одобрительно хмыкнув, когда Вонгвипа показывала мне кое-какие свои вещицы. — А кто люди на этих портретах? — Я подошла поближе. — Члены семьи? Это Кхун Таксин, не так ли? — спросила я, указав на портрет двух сравнительно молодых людей в парадной тайской одежде. На обоих были пиджаки с высоким воротником, так сказать, в стиле Джавахарлала Неру, короткие черные брюки, похожие на панталоны, и белые гольфы с черными туфлями, которые тайцы называют чонг кабен. У обоих были ярких расцветок пояса, массивные серебряные кольца и браслеты, один из них, похожий на Чата, держал в руке меч.

Портрет был очень детальным и превосходным. У Таксина вид был серьезный, решительный, другой молодой человек был более непринужденным, может быть, лучше сказать, рассеянным. Художник запечатлел своими старательными мазками нечто очень существенное, подумала я о его двух персонажах.

— Да, — ответила Кхун Вонгвипа. — Мой муж, разумеется, много лет назад, со своим братом. Его звали Вират. К сожалению, он умер вскоре после написания этого портрета. Его смерть стала большой трагедией для семьи.

— А это кто? — спросила я, указывая на второй портрет. Не нем была изображена женщина в роскошном платье из шелка с набивным золотистым рисунком. Оно представляло собой комбинацию тайской ткани с западным фасоном и выглядело очень шикарным. Женщина стояла, положив руку на плечо мальчика, одетого, как сиамский принц, в покрытый вышивками костюм, с золотистой, остроконечной шапочкой на голове.

— Это, представьте себе, Сомпом, — сказала Вонгвипа. — Со своей матерью. Первой женой моего мужа, — добавила она на тот случай, если я забыла. — Замечательный портрет, правда?

Она резко повернулась и пошла к остальным.

— Портреты довольно необычные, так ведь? — сказал Кхун Вичай, он подошел ко мне сзади и пристально посмотрел на них. — Определенное время и общественное положение запечатлены навечно.

— Весьма интересные, — согласилась я. Мой сосед был повыше среднего тайца, со светло-карими глазами, казалось, удивленно взиравшими на все.

— Надеюсь, пребывание в Таиланде доставит вам удовольствие, — любезно сказал Кхун Вичай.

— Спасибо, — ответила я. — Несомненно доставит.

Мне хотелось поговорить с ним еще, но было ясно, что у Вонгвипы другие планы. Она жестами приглашала меня присоединиться к остальным. Когда поворачивалась, чтобы идти, у меня возникло ощущение, что женщина на портрете смотрит на меня. Любопытно, подумала я и вернулась поискать подпись художника. Нашла без труда. Портрет был несколько размашисто подписан «Роберт Фицджеральд».

— Знаете вы что-нибудь о художнике? — спросила я хозяйку. — Этот Роберт Фицджеральд хорошо известен в Бангкоке? Полотна его очень необычные.

— К сожалению, ничего, — ответила Кхун Вонгвипа. — Этим портретам уже много лет. Моему мужу они нравятся.

Что-то в ее тоне подсказало мне, что в отличие от муже ей они не нравились.

— Чат, я с интересом прочел твою диссертацию, — говорил Таксин, когда мы вернулись на свои места. — О возможностях подлинной демократии в Юго-Восточной Азии. Меня заинтересовала твоя теория о…

Дусит сел к пианино и принялся играть, не особенно хорошо, но громко.

— У меня есть подарок для вас, — сказала Вонгвипа, протягивая изящный сверток.

— У меня для вас тоже, — ответила я. — И несколько вещиц для членов семьи.