Тайный заговор Каина

Из окна моего номера, большого и удобного, открывался вид на Нильский Корнич, мост Семирамиды и остров Гезир. Первое, что я сделал, едва переступив порог своего номера, это послал Мински телеграмму, как и обещал. В ней говорилось: «Прибыл благополучно. Наилучшие пожелания. Ричи». Как мы договорились, это означало — я в беде. Я не мог даже представить, чем он может мне помочь, но я надеялся на то, что он что-нибудь придумает. Борис наверняка находился под наблюдением Парадина. В этом случае о телеграмме сообщат прокурору по моему месту жительства. Для Парадина в этом не много пользы, так как Германия и Египет разорвали дипломатические отношения. В любом случае Египет не выдавал обвиняемых в преступлениях, аналогичных моему.

Только я положил трубку, как зазвонил телефон.

— А, наконец-то, вот ты где. — Это был голос моего брата.

— Да, я здесь, — ответил я. — А ты где находишься?

— В отеле. Я тоже здесь живу.

— А где…

— В другом отеле. Не по телефону. Мне нужно с тобой поговорить. Не обязательно в отеле, лучше в другом месте.

— Почему нет?

— Слишком мало времени прошло с момента твоего прибытия.

— Но это…

Он резко прервал меня:

— Ты сможешь подойти к Египетскому музею через пятнадцать минут?

— Конечно, музей рядом с отелем.

— Хорошо. Я буду ждать тебя в зале номер сорок два.

В Египетском музее были собраны образцы культуры, датированные начиная с древнего царства до римских времен. Его экспозиция считалась одной из лучших среди известных музеев мира.

Мой брат ждал меня на скамье, установленной перед диоритовой скульптурой фараона Хефрена, которую доставили сюда из его усыпальницы.

В зале номер сорок два, к которому примыкала ротонда, было несколько человек: престарелая американская пара, несколько англичан, немецкая семья с двумя детьми. Я сел рядом с братом. Казалось, он был весь напряжен.

— Мы не будем обсуждать последние события, — сказал он. — Только настоящее положение дел и что необходимо предпринять.

— Хорошо, — согласился я. Я собирался спровоцировать Вернера, надеясь, что он проговорится. Кроме того, я должен выиграть время. Физически я чувствовал себя не совсем нормально. Мне необходимо было восстановить силы.

— Мои боссы хотели покончить с тобой сразу же после твоего прибытия. Лилиан смогла этому помешать. Это она сообщила о возможности спасти тебя, встретив в аэропорту. Профессор рассказал тебе о Лилиан? О Лилиан и обо мне? — В этот момент голос Вернера стал еще более настороженным.

— Да, рассказал, — ответил я.

— А ты?

— Я не поверил.

— Почему?

— Много причин.

— А профессор поверил этому?

— С готовностью. Похоже, этот вариант вполне устраивал Делакорте. Впрочем, вы не оставили ему другого выбора. Со мной совсем другое дело. Я требую встречи с Лилиан. Хочу поговорить с ней наедине.

— Нет вопросов.

Я встал.

— Что случилось? — удивленно спросил Вернер.

— Если все так просто, то нет смысла в этой беседе. — Я блефовал.

— И что ты собираешься делать?

Я был готов к этому вопросу.

— У меня в Каире есть друзья. — Как бы я хотел, чтобы они на самом деле были! — Мои друзья видели Гейера и Ольсена. Я понимаю, что у всех вас новые имена, которых я не знаю, но это не имеет значения. Они — свидетели моего похищения. К тому же мои друзья подслушали беседу, о содержании которой я ничего не могу сейчас сказать. Ничего серьезного со мной не должно произойти. — Я действовал интуитивно, используя методы своего брата. Любопытно, клюнет ли он на эту наживку. Я говорил и наблюдал за Вернером. Казалось, он сомневался — верить мне или нет. — Поэтому мои друзья послали телеграмму моему адвокату с условным сообщением — ожидать дальнейших указаний.

— Адвокату? Между прочим, моя новая фамилия — Штейнберг, Томас Штейнберг.

Полный пожилой мужчина с каталогом в руке сел на скамью рядом с Вернером. Мы встали и начали медленно прохаживаться по огромному залу от статуи к статуе.

— Мой адвокат во Франкфурте. Я делал магнитофонные записи не только для тебя, но и для него. До самого последнего момента. Я передал их ему той ночью, когда я уезжал. Мы условились, что адвокат передаст эти ленты в полицию, если не получит от меня или моих друзей телеграмму в течение трех дней. — Я очень надеялся, что эта ложь поможет мне и они не убьют меня сразу. Без сомнения, влияние Лилиан небезгранично.

— Ты лжешь, — заявил Вернер. Я безразлично пожал плечами. — Хорошо, предположим — это правда…

— Это — правда, — твердо сказал я.

— …и чего ты хочешь этим добиться?

— Безопасности. Я уверен, твои шефы будут очень недовольны, если ленты попадут в полицию. — В возбуждении я сделал то, что впоследствии оказалось роковой ошибкой. Я добавил: — Но у вас еще есть время. Я послал ему телеграмму, как только приехал в отель. Он будет ждать еще три дня. Послушай, что ты хотел мне сказать?

— Ты должен исчезнуть. Покинуть Египет.

— Куда я должен уехать?

— В Аргентину. Во всяком случае, это твоя вторая возможность. По крайней мере так мне сказала Лилиан. Ты не можешь здесь оставаться.

— Я этого и не хочу. Я поеду в Аргентину, но только вместе с Лилиан.

— Она не поедет с тобой.