Тайный заговор Каина

— Герр Марк, вы все еще думаете, что мы идиоты, — пожаловался Ольсен. — Как и следовало ожидать, ваш дом охраняется. Часть дома, выходящая в парк, — тоже. Это моя сторона. Я дежурю по очереди с напарником. Сегодня ночью — моя очередь. С помощью нескольких отмычек я вошел внутрь. Полицейские снаружи ни о чем не догадываются. Именно поэтому вы должны прийти сюда. Я не могу показаться в клубе. Приходите и взгляните на пакет. Поторапливайтесь. Мне бы хотелось поскорее с этим покончить!

Это звучало вполне разумно, но что-то здесь было не так. В моей квартире был автоматический «американский» замок!

— Как вы попали в мою квартиру?

— Я позвонил. Леди узнала меня. Вы говорили ей, что я детектив.

Это правда. Что я ей не сказал, так это то, что он за детектив.

— Я сказал ей, что мы перехватили пакет — это ее успокоило. Сейчас она снова начала беспокоиться. Сомневается, что поступила правильно.

— Дай мне поговорить с ней.

— Ричи…

— Не волнуйся. Все в порядке. Я тебе все объясню.

— Но, Ричи…

— Позже. Я все объясню позже. Дай мне поговорить с ним снова.

Лилиан передала трубку Ольсену.

— Возвращайтесь назад в квартиру, — сказал я. Я не был уверен, но эти рукописи должны были быть у меня! — Идите домой. Я скоро буду. Но послушайте! Если что-нибудь случится с леди…

— Не сходите с ума! Что, вы считаете, может с ней случится? Это моя работа, и чем быстрее я ее сделаю, тем лучше.

— Скоро увидимся, — сказал я и положил трубку.

— Что случилось? — спросил обеспокоенный Мински. Я вкратце пересказал ему телефонный разговор.

— Не нравится мне все это, — сказал он быстро.

— Мне тоже, но что делать?

— Да, сейчас ты должен пойти туда. Нужно разобраться в ситуации. Такой способ наименее опасен для них. Очень важно, чтобы ты получил эти рукописи. Пусть там, какая разница где. Хотя мне кажется, за этим кроется какой-то обман. И с Лилиан как быть? Могу я что-нибудь для тебя сделать?

Я взглянул на часы.

— Сейчас только половина одиннадцатого. Если я не свяжусь с тобой в одиннадцать… Хотя нет. Это, должно быть, займет больше времени. Если что-то случится и я или Лилиан не позвоним до половины двенадцатого, тогда звони Парадину. Он — в курсе. Сразу же, Борис. Ты знаешь номер телефона?

— Да.

— Просто позвони и скажи, что ты обеспокоен, что, может быть, что-то случилось. Он поймет. Только обязательно сделай так, как я тебя прошу. — Я поднялся и надел пальто. — Как только Парадин узнает об этом, он поднимет тревогу. Но я не думаю, что что-нибудь случится. По крайней мере надеюсь на это. Им сейчас нужно выиграть время.

Я протянул руку Мински.

— Желаю удачи, — сказал он тихо.

Было тридцать восемь минут одиннадцатого.

Я покинул клуб через задний двор. Прошел подвал, примыкающий к дому, черный ход и гараж. На улице я остановил такси. Слежки не было. Я расплатился с таксистом и прошел немного назад, чтобы на всякий случай сбить со следа наблюдателей. Вошел в парк и быстро зашагал по сырой земле к изгороди. Пройдя через калитку, я направился к ближайшей двери виллы. Вошел, запер за собой дверь и, бесшумно двигаясь, прошел по коридору и постучал в дверь своей квартиры.

Ее немедленно открыла Лилиан.

— Слава Богу, что ты пришел так быстро.

— Что случилось?

— Ничего не случилось. Я просто рада, что ты здесь.

Суетливый Ольсен, одетый в темный костюм и пальто, стоял рядом. Я выключил свет, подошел к окну и, немного раздвинув тяжелые шторы, посмотрел в сторону Хампердинк-штрассе. Внизу на улице туда-сюда прогуливался одинокий мужчина.

Я закрыл шторы и включил свет. На ковре лежал достаточно вместительный пакет.

— Ты сам его донес?

— Да. Чертовски тяжело, — сказал Ольсен. Из кармана он достал маленький складной нож и передал мне. Я встал на колени, перерезал шнурок и содрал оберточную бумагу. Рукописи. Я узнал аккуратный и мелкий почерк своего брата. Четкие записи с многочисленными исправлениями. Да, это были рукописи!

Я посмотрел на Лилиан и улыбнулся.

Потом я взглянул на часы. Семь минут двенадцатого.

— Удовлетворен? — спросил Ольсен.

Я кивнул.

— Хорошо. — Он вытащил из кармана пачку сигарет, предложил Лилиан и мне. Лилиан взяла одну.

— Нет, спасибо, — сказал я.

Ольсен опустил руку в карман, по-видимому, за спичками. Я в тот момент склонился над рукописями. Наконец-то я их получил. Я чувствовал глубокое облегчение. После этого все случилось очень быстро. В руках Ольсена оказались бутылка и какая-то белая тряпка. Пока я поднимался, он плеснул тошнотворно-приторную жидкость на тряпку, пнул меня ногой и, как только я упал, прижал влажную тряпку к моему лицу. Задыхаясь, я судорожно пытался вдохнуть, тем самым втягивая в себя еще больше хлороформа. Почувствовав острую боль, похожую на укол иглы, я потерял сознание.