Тайный враг

Лес притих и из-за этой предутренней тишины казался пустым и мертвым. Но стоило первым солнечным лучам пробиться сквозь густые ветви деревьев, как лес ожил. Где-то заухала сова – последним отголоском ночи. Потом откуда-то из дебрей донеслось тявканье лисы. Зацокали на соснах белки, застрекотали за озерцом голубые сойки.

Наконец рассвело настолько, что можно было ставить капканы и ловушки. Глеб Первоход, как и любой охотник, знал, что вся лесная дичь ходит по тропам, протоптанным лосями и оленями. На этих тропах Глеб и ставил свои капканы. Идти было тяжело, поскольку приходилось тащить на себе не только капканы и ловушки, но и приманку, провизию и оружие.

Выбрав подходящее место, Глеб снял с плеч тяжелую непромокаемую сумку и поставил ее в неглубокую лужицу, чтобы оставить поменьше человеческого запаха. Затем достал из сумки западню и туесок с воском. (Поставив западню, он всегда натирал веревки и штыри воском, чтобы забить запах человека.) Однако едва он взялся за работу, как в отдалении послышался громкий треск.

Глеб быстро сошел с тропы и спрятался за большой, поросший мхом валун. Треск становился все громче, и вскоре Глеб увидел большого темного зверя. Зверь был почти скрыт лесной порослью, но Глеб отлично разглядел огромную рогатую голову.

Он потянулся было за ольстрой, но передумал. Обрез охотничьего ружья годился лишь для ближнего боя, а такого громадного зверя, как лось, нужно было держать на дистанции. Если лось придет в ярость, он легко затопчет Глеба, и спрятаться от него будет негде.

Рассудив так, Глеб снял с плеча охотничий лук и вынул из сагайдака тяжелую стрелу с железным наконечником. Пришлось слегка выдвинуться из-за валуна, чтобы кустарник не мешал прицелиться.

Лось, огромный, как корабль, выплыл из-за деревьев и остановился, уловив запах опасности. Стрела со звоном слетела с тетивы.

Лось взревел и зашатался. Вторая стрела, выпущенная твердой рукой Глеба, довершила дело. Лось завалился на кустарник, громко захрустев ветками. Упал, дернул головой, разметав ветвистыми рогами грязь и валежник, затем снова опустил голову на землю и затих.

Используя сложную систему веревок и деревянных рычагов, сооруженных из срубленных твердых веток, Глеб поднял тушу лося на дерево от волков и прочего кровожадного зверья и принялся свежевать ее, пока туша не остыла. Работа заняла много времени. Наконец Глеб остановился, чтобы передохнуть.

И вдруг он увидел что-то в траве. Что-то серебристо мерцало среди полыни и кошачьего корня, и это серебристое мерцание настолько не вязалось с окружающей действительностью, что Глеб почувствовал волнение.

Глеб нагнулся и осторожно раздвинул траву. Лицо его вытянулось от изумления, когда он понял, что это за вещь. Мобильный телефон!

Глеб закрыл глаза, думая, что это всего лишь галлюцинация, и снова открыл их. Телефон не исчез. Он по-прежнему лежал на траве.

Дрожащей рукой поднял Глеб телефон и, помедлив секунду, осторожно нажал на кнопку меню. Дисплей телефона озарился голубоватым светом. От неожиданности Глеб едва не выронил трубку из пальцев.

Осторожно, словно обращался с хрупким предметом, сделанным из тончайшего стекла, Глеб нажал на правую клавишу, вызвав список имен. И тут пальцы его снова дрогнули. Ведь это был его список. И это был его телефон.

«Ну, конечно, – сказал сам себе Глеб. – А чего ты, собственно, ожидал?»

Глеб почти нажал на верхнюю клавишу, и квадратик света высветил имя – «Яков Фендель», стоявшее в телефонном справочнике последним. Глеб нажал на клавишу связи. Дрожащей рукой поднес телефон к уху.

– Слушаю вас! – отозвалась трубка хрипловатым голосом Яшки Фенделя.

– Фендель… – Горло Глеба пересохло от волнения. – Фендель, привет!

– И тебе салям. А кто это?

– Это я. Я, Глеб!

– Глеб? Орлуша, ты, что ли?

– Да!

– Чего трезвонишь в такую рань?

– Да я, понимаешь…

– Ладно, не напрягайся. Я все равно уже не спал. А ты, морда, кстати, когда в Москву? Я бутыль текилы держу, сам не пью и детям не даю. А Германа все нет. Это я в метафорическом смысле.

– Я… – Глеб почувствовал, как по щеке сбежала слеза. Он крепче стиснул в пальцах трубку… – Как ты поживаешь, Яшка?

– Ну, сложно выразить одним словом. Старшего в школу отправляю, так что уже геморно. Да и работа задолбала, ищу новую. А в остальном жизнерадостно. Слушай, а ты когда в Москву-то?

– Я… – Глеб облизнул пересохшие губы. – Яшка, слушай меня внимательно. Я попал в прошлое! Примерно в девятый век от Рождества Христова!

– Чего?

– В прошлое! Как было у Твена, помнишь? «Янки при дворе короля Артура»!

– Какого еще Артура? Артура Вершинина?

– Да нет! Вершинин тут ни при чем! Я в настоящем прошлом! В настоящем , понимаешь! Тут у них все почти как в нашем веке! Ты меня слушаешь?

– Орлуша, кончай стебаться.

– Я не стебаюсь! Это правда! Я сейчас в Гиблом месте, а это…

– Чувак, прости, у меня Турук на второй линии. Повиси пять секунд, о’кей?

– Нет! Яшка, я не…

В трубке заиграла музыка.

– Черт! – выругался Глеб.