Тайный враг

– Не стоит больше спорить об этом, – сухо проронил Глеб. – Ты хоть и проповедница, но твои слова не умиротворяют меня, а будят во мне злость.

– Это от того, что в твоей душе сидят бесы, – сказала Евдокия.

Глеб покачал головой.

– Нет. Это от того, что ты не замечаешь бесов, сидящих в своей собственной душе.

Взгляды их встретились. Несколько секунд они смотрели друг на друга, затем Евдокия отвела взгляд.

Дождавшись, пока костер разгорится, Глеб поднялся и отошел за вересовые кусты, чтобы справить нужду. Ставр пошел за ним.

– Странная она, – сказал Ставр, развязывая штаны и поглядывая сквозь ветки на полыхающий в отдалении рыжий костерок. – Вроде умная, а простых вещей не понимает.

До их слуха долетел негромкий голос матушки Евдокии.

– Исчезли, как дым, дни мои, и кости мои обожжены, как головня… Не сплю я и сижу, словно одинокая птица на кровле. Я ем пепел, как хлеб, и питье мое растворяю слезами. Дни мои – будто уклоняющаяся тень…

– Мудрено как говорит, – рассеянно произнес Ставр.

– Нравится? – поинтересовался Глеб.

Ставр качнул головой:

– Нет. Она, конечно, баба ученая, но вся ее ученость для нас бесполезна. Одни слова, а смысла нет. Только раздражает.

– Дни человека, как трава, – вновь донесся до их слуха мелодичный голос Евдокии. – Как цвет полевой, так он цветет… Пройдет над ним ветер, и нет его, и место его уже не узнает никто. Но, как милует сынов отец, так и Господь милует нас. И дает добрым душам жизнь вечную и бесстрашие перед ликом чудовищ земных…

– Послушаешь – жить не хочется, – угрюмо проговорил Ставр, завязывая тесьму на штанах.

Глеб хмыкнул.

– Мудрость христианина – космического масштаба, – сказал он. – А твоя мысль гуляет на уровне обыденного сознания.

– Хочешь сказать, что я дурак? – хмуро уточнил Ставр.

Глеб покачал головой:

– Нет. Но самокритика тебя украшает.

Он похлопал парня по плечу, обошел вересовый куст и зашагал к костру.

2

Утро выдалось сырым и промозглым. Мальчика Глеб и Ставр несли на спине по очереди, сменяясь через каждые три версты.

Первые два часа они шли приблизительно по прямой. Местность эта была Глебу хорошо знакома, и никаких «сюрпризов» не предвиделось. На третьем часу пути они переправились через ручей и поднялись на холм. Повсюду темнел лес, густой, нетронутый топором.

– Передохнем, – распорядился Глеб.

Они остановились на поросшем высокой травой варгане посреди невысокого ернишного леса. Мальчика положили на еловый лапник. Сами уселись рядом и перекусили вяленым мясом.

Поев, Глеб достал из кармана берестяную коробку с бутовыми самокрутками. Вытряхнув из коробки одну, вставил ее в рот и прикурил от бензиновой зажигалки. Евдокия следила за его манипуляциями с напряженным интересом. А когда с кончика сигареты сорвалось облачко сизого дыма, спросила, нахмурив брови:

– От злых духов?

– Угу, – кивнул Глеб. – Хочешь попробовать?

Она качнула головой и сказала:

– Я христианка.

– Ну и что? Иисус тоже боролся с бесами. У каждого свой метод.

Немного поразмыслив, матушка Евдокия взяла протянутую Глебом самокрутку, осторожно поднесла к лицу и понюхала.

– Пахнет травой, – сказала она. Покосилась на бензиновую зажигалку, которую Глеб все еще держал в руке, и спросила: – Могу я взглянуть на твое огниво?

– Легко. – Глеб протянул ей зажигалку.

Взяв зажигалку, Евдокия долго вертела ее в руках. Затем восхищенно проговорила:

– Твое огниво сделал искусный мастер! – Она провела кончиком пальца по гравированной надписи и продолжила: – И клеймо красивое. Как зовут этого мастера?

– «Зиппо», – ответил Глеб.

– Странное имя. – Она вернула зажигалку Глебу.

– Смотрите! – тихо воскликнул вдруг Ставр.

Евдокия и Глеб взглянули туда, куда он указывал. У подножия холма они заметили маленького человечка. Он что-то мастерил между березами, и по некоторым признакам Глеб догадался, что строит он помост. И Глеб понял, для чего. Человечек делал тайник для шкурок, недоступный хищникам и укрытый от людских глаз.

– О, боги! – тихо выдохнул вдруг Глеб. Он узнал человечка, но это нисколько не ободрило его, а скорее – обеспокоило и даже напугало.

Поднявшись с травы, Глеб громко проговорил:

– Приветствую тебя, Дабор!

Коротышка оглянулся и удивленно вскинул брови:

– Гудимир? – Он подозрительно воззрился на спутников Глеба. – А кто это с тобой?

– Это – ходок Ставр. А женщина и ребенок – его ведомые.

– А что вы делаете здесь?

– Дабор, я хотел спросить тебя о том же. Как ты здесь очутился?

Коротышка нахмурился.

– Не понимаю тебя, Гудимир. Ты ведь знаешь, что я всегда охочусь в окрестностях Черного бора.

– Но ты не в Черном бору, Дабор. Ты – в Гиблом месте.

Лицо коротышки неприятно дернулось.

– Это что, шутка?

Глеб и Ставр переглянулись.

– Нет, – ответил Глеб. – Это в самом деле Гиблое место. Мы отошли на десять верст от межи.

Лицо Дабора снова дернулось.

– Зачем ты так жестоко шутишь надо мной, Гудимир?! – с упреком воскликнул он. – Ты ведь знаешь, что я два месяца не держал во рту ничего хмельного. Не думал, что ты так жесток!

Коротышка повернулся и торопливо зашагал к чащобе.

– Стой, Дабор, – громко сказал Глеб. – Стой!