Тайный сыск генерала де Витта

13 июля на кронверке Петропавловской крепости состоялась церемония разжалования осужденных декабристов и казнь П.И. Пестеля, К.Ф. Рылеева, П.Г. Каховского, М.П. Бестужева-Рюмина и С.И. Муравьева-Апостола. Спустя два дня в «Русском инвалиде» опубликован манифест от 13 июля по поводу окончания действий Верховного уголовного суда. В манифесте сказано: «…Преступники восприняли достойную их казнь».

После этого доходит очередь и до Пушкина. Поэт был слишком заметной фигурой в России, а потому не проверить его на лояльность просто не могли. При этом ввиду того, что Бенкендорф со своими подчиненными были в тот момент перегружены другими делами, проверка Пушкина была поручена де Витту. Думается, что причиной привлечения генерала к проверке поэта имело и ещё одно немаловажное обстоятельство. Витт, как никто другой, был осведомлен о связях Пушкина во время пребывания того на юге. Кроме этого, как мы уже знаем, именно де Витт в своё время выявил роман Пушкина с графиней Воронцовой, после чего поэт и был выслан в деревню. Исходя из этого, назначение генерала для проверки Пушкина выглядит закономерным. Кому, как не Витту, по силу в кратчайший срок и не привлекая особого внимания разобраться с настроениями известного поэта? При этом вряд ли Николай I знал об истинных личных отношениях между генералом и поэтом и их переписке. Таким образом, Пушкин был поручен секретной службе де Витта, хотя формально в тот момент и находился в Псковской губернии, которая территориально не имела к спецслужбе Южной армии никакого отношения.

О том, как де Витт справился с ответственным поручением, данным ему императором, пишет историк Н. Эйдельман: «В числе работ, которыми генерал (имеется в виду де Витт. — ВШ.) и царь были заняты в июне — июле 1826 года, — поощрение выдающегося сыщика Бошняка. Последний просил дать ему два гражданских чина сразу; сошлись на одном чине и наградных деньгах. “Бошняк, — докладывал царю дежурный генерал, — желает получить денежное воспомоществование, быть приняту в службу коллежским советником в иностранной коллегии, с тем, чтобы находиться при генерал-лейтенанте Витте”. 15 июля 1826 года, через день после казни декабристов, царь одобрил записку и велел выдать Бошняку “из кабинета единовременно в воспомоществование три тысячи рублей ассигнациями”.

Четыре дня спустя Бошняк уже пускается в путь, в Псковскую губернию к Пушкину: важный экзамен, проверка на первом царёвом деле!

Конечно, сведения, переданные Николаю I, были тут же сообщены де Витту: во-первых, как мы уже знаем, именно в июне и начале июля генерал-лейтенант постоянно работает с императором (письмо Киселеву от 14 июня!), во-вторых, важным элементом этой работы, конечно, были те особенные задания по части сыска, которые де Витт успешно выполнял на юге России. Павел Пущин, как “человек с юга”, относился к сфере его компетенции; Пушкин до лета 1824 года тоже находился “под тенью Витта». Сведения о А. Пушкине, добытые у П. Пущина, таким образом, были темой, о которой верховная власть сочла нужным посоветоваться с генералом. Поскольку в задание Бошняка — как видно из отчета — не входила проверка благонадежности П. Пущина, ясно, что власть была напугана и рассержена только перехваченной информацией о Пушкине: агитация среди народа в роковые дни суда и казни! К тому же именно новые, только что “выпущенные” Пушкиным песни — вот чего искали в “плетневской истории” и вот что “нашли” сейчас… Царь даёт устное распоряжение де Витту и Дибичу. Генерал объясняет задачу Бошняку (человеку, которому “вовсе не нравится” поэзия Пушкина, но “принужденному восхвалять…”!). Бошняк отправляется в канцелярию дежурного генерала Главного штаба, где Дибич уже приготовил ему прогонные; при этом открытый лист № 1273 вручается фельдъегерю Блинкову.

Помимо этого Бошняку было дано приказание заняться и другими делами, как-то: тайно произвести наблюдения в тех губерниях, через которые будет проезжать, и доложить о настроениях, злоупотреблениях и т. п. В этом отношении командировка Бошняка довольно типична: летом 1826 года не в одну губернию отправляются подобные более или менее засекреченные гонцы. Только по материалам Главного штаба видно, что была произведена проверка Нижегородской, Казанской, Симбирской, Саратовской, Пензенской губерний; специальные чиновники исследуют Курскую, Архангельскую губернии… Общая обстановка тревоги, ожидания, паники порождает поток разнообразных доносов и “открытий”.