Тайный сын миллиардера

— Теперь спать ты будешь сладко, но могли бы и продолжить! — предложил с вызовом Крестовский.

— Ах ты, гад! Ни за что!

— Тебе понравилось!

— И что? Это просто секс, ничего не значит!

— Не значит?! — рассвирепел Крестовский. — Когда же ты признаешься, трусиха, что любишь меня не меньше, чем я тебя?! Чего ты боишься сейчас? Когда совсем не осталось тайн и недомолвок?

— У меня есть причины бояться тебя.

— Я уже извинился за ошибки прошлого и готов шагать дальше. Я не прошу тебя забыть про свои проколы, но и каждую секунду меня лицом в ошибку тыкать не стоит. Давай как взрослые поговорим? Хватит убегать от разговоров! — бросил вдогонку.

— Мне пора. Поговорим позднее!

«А еще лучше никогда!» — добавила мысленно, на ходу вытирая горячие слезы.

— Стой!

Крестовский догнал меня у калитки и развернул.

— Трусы в машине забыла, — произнес напряженным голосом, сунул мне в руки какой-то влажный комок и распахнул калитку, с поклоном. — Может быть, мне стать кем-то, вроде Стефана? Вежливым донельзя и таким же скользким?

— Тебе лишь бы Стефана задеть! — произнесла я и ругнулась.

Внезапно мне пришла мысль, что поведение Крестовского и наш интим стал лишь частью его плана, как задвинуть соперника на второй план и показать ему, что проиграл.

Стало совсем тускло на душе!

Кирилл — игрок, ни один из брошенных ему вызовов не упустит. Он признался, что даже полетам на вертолете он обучился на спор. Мне не хотелось думать так о Крестовском, совсем не хотелось. Стало самой неприятно, но я пожинала плоды своего поспешного решения снова сблизиться с Кириллом.

Рано. Слишком рано… Поэтому плоды были несозревшие и горькие.

— Даже не думал о нем, когда был с тобой. Мне было слишком хорошо, чтобы думать о твоем боссе. Думал, что и тебе тоже со мной хорошо, но все, что ты делаешь сразу после нашей близости, обвиняешь меня в соблазнении и убегаешь! Потом начинаешь говорить о боссе. Зачем? Разве я хоть словом упомянул твою сестру? Она, кстати, тоже внезапно захотела семью! Теперь понимаю, почему, узнала о твоем приезде и активизировалась. Но разве я о ней вспомнил? Нет! Ни разу… Для меня все перестает иметь значение, когда мы рядом. Абсолютно! На все наплевать! Неужели у тебя не так? — спросил напористо. — Скажи!

— Уже слишком поздно для подобных разговор.

— В самый раз! — возразил Кирилл. — А как ты хотела? Сама вызвала меня на «прогулку», сказала, что не хочешь останавливаться, а теперь сбегаешь?! Для меня это был как зеленый свет… Окончательный! А ты… Если разбрасываешься перед заведенными мужчинами подобными предложениями, стоит лучше обдумывать свои слова. Есть последствия для нас обоих. Смею надеяться, приятные. И не смей делать крайним сейчас только меня одного. Ты хотела этого не меньше меня, так давай не будем обвинять друг друга. Зачем? Нам так хорошо вдвоем…

— Я поспешила. Поторопилась…

— О, черт, — усмехнулся Кирилл. — Давай проговорим твои триггеры!

— Тоже мне, психолог нашелся!

— Давай проговорим! — упрямо заявил Крестовский. — Если тебе гарантий недостаточно, я хоть завтра на тебе женюсь и какой хочешь договор подпишу!

— Какой ты хитрый! — изумилась я. — Снова на брак намекаешь, но теперь уже под другим предлогом! Нет!

— Хорошо, — выдавил из себя миллиардер, нервно постукивая носком туфли по притоптанной земли. — Подождем. Ты должна подумать о том, что случилось. Только думая, не обманывай себя, пожалуйста. А еще… Еще подумай о том, что Мирослав Стефана недолюбливает, это о чем-то говорит. Дети людей чувствуют.

— Все было более-менее приемлемо, но в конце ты снова перешел на Стефана. Наверное, не можешь принять тот факт, что он сделал для меня большем, чем ты, и все эти годы был рядом.

— Да, мне тошно, что чужого мужика, причем скользкого, ты боготворишь, а меня отпинываешь. Я собираюсь тебе доказать, что лучше! Но есть ли смысл, когда твои глаза настолько зашорены?

Крестовский прошел мимо меня во двор и открыл дверь дома:

— Марш в дом! — скомандовал. — Нечего с голой задницей разгуливать по ночным улицам…

Ох уж этот командный тон! И наглое выражение лица, и взгляд, полный уверенности, будто он знает, как лучше и правильно! Хотела что-то возразить ему, но не стала. Надо побыть наедине со своими мыслями.

Вошла в дом, следом за мной двинулся Кирилл, топая.

— Будь тише! — попросила. — Не топай, всех разбудишь!

— Я даже не… — Кирилл не успел окончить фразу, громко зашипел и выбранился.

— Да тише же ты! — шикнула.

Кирилл матерился уже сдавленным голосом и пнул в сторону какой-то осколок. Я с удивлением узнала в нем осколок вазы, подаренной Стефаном.

— О мой бог… О боже! Ваза!

— Нога! — передразнил Кирилл и продемонстрировал мне окровавленный светлый носок. — Я на эту фигню ногой наступил, глубоко порезался!

— Поделом тебе! Боже, ваза… Она разбита!

Мне стало плохо. Сразу же подурнело…

— Ты даже представить себе не можешь, насколько ценным был этот подарок! — волосы на голове зашевелились.

— Потому что от Стефана, да?

— Это просто очень дорогая ваза, очень старая. Кирилл, она стоит целое состояние. Черт… Как она разбилась?! — я посмотрела на Крестовского.