Тайный сговор, или Сталин и Гитлер против Америки

Не ограничиваясь оценкой существующего положения дел, Трубецкой в той же работе нарисовал идеальный образ евразийской внешней политики для России: «В международных отношениях будущая Россия, сознательная хранительница наследия Чингисхана, не будет стремиться стать европейской державой, а, наоборот, будет всячески отмежевываться от Европы и европейской цивилизации… Она не будет вмешиваться в европейские дела, не будет брать сторону той или иной из борющихся в европейских странах партий или идеологий, не будет считать своим союзником ни одну из европейских социальных групп (выпад против классово ориентированной дипломатии как старого, так и нового режимов. — В.М.). В частности, борясь с международным капиталом как с одним из факторов европейской цивилизации, она не будет считать своим полным союзником европейский пролетариат, учитывая, что, хотя этот пролетариат тоже борется с капиталом, но борется только наполовину, только для того, чтобы международный капитал уступил ему часть барышей, которые он наживает, эксплуатируя „нецивилизованные“ страны. Полная же гибель международного капитала и прекращение его эксплуататорского властвования над „нецивилизованными“ или „полуцивилизованными“ странами, т. е. именно то, что должно быть целью России, для европейского пролетариата невыгодно и неприемлемо, совершенно так же, как и для европейской буржуазии».

«Наоборот, — продолжает Трубецкой необычный, но очень логичный анализ, — в отношениях своих к странам и народам неевропейской цивилизации будущая Россия должна руководствоваться чувством солидарности, видя в них естественных союзников, одинаково заинтересованных в преодолении империализма европейской цивилизации, Россия должна остерегаться от всяких попыток присоединить к себе ту или иную страну, не входящую в географические пределы Евразии… Но в то же время с этими неевразийскими, чисто азиатскими[8] странами Россия должна поддерживать и культурное общение, и самые оживленные торговые сношения, а сверх того, более их умудренная опытом, должна организовывать их в противодействии против европейской цивилизации… и помогать им творить и развивать их собственные национальные культуры (выделено везде мной. — В.М.)».

Тремя годами ранее, когда большевистская власть еще не укрепилась внутренне и почти никем не была признана извне, Трубецкой поместил во втором программном сборнике евразийцев «На путях» статью «Русская проблема», где дал конкретный и точный анализ первых шагов дипломатии Ленина — Чичерина на азиатском направлении:

«Ведя свою коммунистическую пропаганду среди „азиатов“, большевики с самого начала сталкивались с одним общим явлением. Чисто коммунистические идеи за отсутствием в азиатских странах подходящих социально-бытовых условий всюду оказывались сравнительно малопопулярными. Зато необычайный успех имела проповедь, направленная против романо-германцев и романо-германской культуры. Коммунистическая пропаганда воспринималась как национальная проповедь против европейцев и их приспешников… Большевики были отчасти рады этому недоразумению, так как оно давало им возможность хотя бы обманным образом использовать в своих целях недовольство значительных масс населения Азии, Но все же особенно поощрять такое „неправильное“ понимание коммунистической пропаганды и дать ему вылиться в теоретически обоснованное и серьезно продуманное национальное движение они, коммунисты и интернационалисты, конечно, не могут…

И все же дело сделано, — подытожил князь, постепенно переходя от настоящего к будущему. — В сознании значительной части „азиатов“ большевики, а вместе с ними и Россия, прочно ассоциировались с идеями национального освобождения, с протестом против романо-германской и европейской цивилизации. Так смотрят на Россию в Турции, в Персии, в Афганистане и в Индии, отчасти в Китае и в некоторых других странах Восточной Азии… В победоносном исходе этой борьбы — единственная надежда на спасение России.

В прежнее время, когда Россия еще была великой европейской державой (выделено мной. — В.М.), можно было говорить о том, что интересы России сходятся или расходятся с интересами того или иного европейского государства. Теперь такие разговоры бессмысленны. Отныне интересы России неразрывно связаны с интересами Турции, Персии, Афганистана, Индии, быть может, Китая и других стран Азии. „Азиатская ориентация“ становится единственно возможной для настоящего русского националиста. Но если сознание населения значительной части азиатских стран подготовлено к тому, чтобы принять Россию в ее новой исторической роли, то сознание самой России к этой роли отнюдь не подготовлено».