Тайный посол. Том 2

Потом он припомнил, сколько у него в Стамбуле врагов, которые, без всяких сомнений, науськивают султана на него, и ему стало страшно. Неужели нет никакой надежды?

На всякий случай Кара-Мустафа держал при себе драгоценности, поскольку решил бежать при малейшей опасности. Вокруг дворца поставил часовых и приказал никого не впускать, не предупредив его. За высокой каменной стеной, в соседней усадьбе, куда был прокопан подземный ход, под присмотром надежных слуг стояли наготове быстроногие кони…

Кончался несчастливый для него 1683 год.

День 25 декабря ничем не отличался от предыдущих. Разве что изменилась к лучшему погода – яркие живительные лучи солнца залили Белград, повеселевший широкий Дунай, который во время непогоды выглядел мрачным, даже грозным, и его меньшую сестрицу Саву, а также все окрестности города.

Потеплело на сердце и у великого визиря, он впервые за долгие месяцы после обеденного намаза пошел в библиотеку, достал из богато инкрустированной серебром с перламутром шкатулки Коран в дорогом переплете и углубился в чтение.

Спустя полчаса его стал одолевать сон. Он лег на мягкую широкую оттоманку, но его покой был тут же нарушен появлением секретаря.

– Прости меня, эфенди, за беспокойство. Из Стамбула прибыл чауш…

– Что?! – подскочил Кара-Мустафа. – Его впустили?

– Пока что нет. Мой повелитель сам изволил так приказать.

– Он один?

– Чауши султана, да и визиря, не ездят в одиночку… Всегда с охраной, – спокойно ответил секретарь.

– Ладно. Пойди к воротам и посмотри, кто там, спроси имя чауша, с чем прибыл, а потом, не впуская никого, вернешься немедленно сюда!

Секретарь молча поклонился и вышел.

Кара-Мустафа торопливо зашагал по просторному помещению библиотеки, залитому солнечными лучами. Лихорадочно думал: что привез чауш? Жизнь или смерть?

Никто не мог дать ответа на этот вопрос.

Остаться и выяснить, кто этот чауш, с чем приехал, или бежать сразу, пока не поздно?

Он колебался. И на эти вопросы ответить мог, пожалуй, только один Аллах.

Страх сжимал его сердце. Но все же в самой глубине сознания теплилась мизерная надежда. Может, не все утрачено? Может, привезен приказ о новом походе? Или – отставка?..

Возвратился секретарь.

– Ну что? – подался к нему всем телом великий визирь.

– Прибыл чауш-ага Сафар-бей, эфенди.

– Сафар-бей! – обрадовался Кара-Мустафа, чувствуя, как огромная тяжесть постепенно оставляет его. Забыв даже спросить, с чем тот прибыл, сразу же приказал: – Сафар-бея ко мне! Быстро!

Секретарь удалился.

Кара-Мустафа облегченно вздохнул. Ну, кажется, Аллах смилостивился. От своего-то чауш-аги, понятно, нечего ждать плохих вестей… Значит, либо вести хорошие, либо, выполнив приказ, Сафар-бей просто возвратился… От него многое можно узнать… Он видел султана!

Дверь распахнулась внезапно. В библиотеку торжественно, как на параде, вошел чауш-ага Сафар-бей. Но что это на его вытянутых руках? О Аллах-экбер! Кара-Мустафа вздрогнул. Ему несли на серебряном блюде шелковый шнурок!

В библиотеку входили и входили янычары. В дверях стоял бледный перепуганный секретарь. За ним толпились слуги, тоже бледные и испуганные.

Великий визирь все еще не верил собственным глазам.

– Ты… Сафар-бей?.. – глухо проговорил он, пораженный происходящим. Смертный приговор прислан с его собственным чаушем!

– Это воля падишаха! – громко объявил Сафар-бей.

У Кара-Мустафы зашлось сердце, онемели ноги.

– Есть у меня право выбора – выпить яд или застрелиться? – спросил великий визирь, в надежде вымолвить хотя бы малейшую отсрочку, которая дала бы ему возможность кинуться к противоположной двери – за ней винтовая лестница в подземелье, откуда начинался потайной ход. Шанс ничтожный, но все же…

– Такого выбора у тебя нет, Асан Мустафа! – жестко ответил Сафар-бей и приказал янычарам: – Взять его!

Янычары быстро окружили великого визиря, схватили за руки.

Тонкий и скользкий шелковый шнурок змеей обвился вокруг его шеи…

Дорога без конца

1

Побагровевший от гнева паша Галиль топнул ногой на Юрия Хмельницкого, закричал, как на мальчишку:

– Я написал в Стамбул, что у меня нет для тебя войска, нет денег! Сейчас не то время, когда мы можем нарушать мирный договор с Москвой! Поражение под Веной окончательно подорвало наши силы, а ты хочешь втянуть империю в новую войну с московской царицей Софией! Ни одного воина я тебе не дам! Таков приказ дивана… Если султан – да будут благословенны его лета! – вытянул тебя из Еди Куле и послал сюда, то надеялся, что ты сам наберешь войско из казаков и будешь защищать Правобережье и от Ляхистана, и от Москвы. А оказалось, что от тебя все бегут, как от прокаженного! Смешно сказать – только пьяница Многогрешный, которого я почему-то еще не повесил, поддерживает тебя! – И паша с презрением посмотрел на согнутую спину Многогрешного, который боязливо выглядывал из-за Азем-аги. – Да ты сам не просыхаешь от горилки! Наливаешься, как бочка, и целыми днями валяешься в беспамятстве на тахте…

– Но… мой благодетель, высокочтимый эфенди…

– Молчи! Будь моя воля – давно бы повесил вас обоих, как вонючих псов!