Тайный наблюдатель

– Нет, – отрезает она. – К тому же идея с пленкой моя, втроем быстрее справимся. Проверять ключи – бессмысленная трата времени, наблюдатель не допустил бы такой фатальной ошибки. Да и этот мальчик жив только потому, что не мешает маньяку развлекаться. Если у Павлика с мозгами все в порядке, ради очередных подопытных мышей подставляться он бы точно не стал.

Права. Не поспоришь, но такая неприкрытая прямолинейность раздражает. Даже шансик в 0,000001 % – это шанс, нельзя сдаваться.

– Проверить все же стоит, – целу́ю Ритку на прощание. Страшно отпускать, как и представить, что мы можем больше не увидеться, но сейчас так нужно. Правильно. – Будьте осторожны. Бодь, за обеих отвечаешь. Если не выйдет, встречаемся здесь же, замок запираем изнутри. Код – четыре коротких удара, один длинный, запомнили? – кивают. – Хорошо, не будем терять время.

Осторожно выглядываем. Никого. Комната видеонаблюдения прямо под лестницей, дверь неприметная, покрашена в цвет стены, она за выступом и без каких-либо опознавательных знаков, за два дня не заметили. Выходит, мы прошли по воздуховоду правое крыло, возвращаясь обратно в холл. Неплохое укрытие Пашка Морозов подсобил, можно использовать, так мы хотя бы будем не на виду, и отход через стену имеется, сможем оперативно сбежать.

Расходимся. Богдан с Рыжиком и Кишей к двери побежали, мы наверх поднимаемся. Темно, фонарики сейчас бы пригодились, но даже если добрались до сумок – слишком большой риск. Свет наблюдатель точно заметит. Нужно оставаться в тени. Поднимаемся на третий этаж, веревка все еще торчит из люка, хоть какая-то удача. Я опасался, что психопат в капюшоне не оставит нам такого козыря.

– Семен, – останавливает Тим, когда блондинка по канату вверх поднялась. – У меня к тебе просьба. Если со мной что-то случится, обещай, что не бросишь Ладу и сделаешь все, чтобы она выжила и вернулась домой.

– С чего такие мысли? – возмущен я. Хорошего же обо мне мнения друг. – Она одна из нас!

– Нет, не одна, и ты сам прекрасно понимаешь, о чем я говорю. Рита – твоя невеста, Маришка нам как сестра, ты отдашь жизнь за любую из них. Но Лада… Ты знаешь ее пару месяцев, и характер у нее не сахар. Блин! Я часто приводил девчонок, все это было не более чем развлечение, но она… – он серьезен, сжимает кулаки. Давно его таким не видел, эта девушка ему действительно важна. – Она не умеет принимать помощь, но если… Не оставляй ее, пожалуйста.

– Я о ней позабочусь. Слово даю, – киваю. Тим прав. Когда он сорвался вниз, я оправил за ним худенькую девчонку без страховки, даже не узнав ее уровень подготовки. Так было проще, я прекрасно осознавал, что это смертельный риск, и не хотел подвергать ему тех, кто был ближе. Иррациональное решение, не подкрепленное ни одним фактом. – Мы выберемся, так что выкинь эти мысли из головы. – Друг без лишних слов приподнимает футболку: бок красный, воспаленный, на повязке кровь с гноем. А это уже по-настоящему плохо, на заражение походит. – Какого лешего молчал?! Антибиотики…

– Они не помогают, – он качает головой. – Не говори никому. У Маринки астма, ингалятора нет, если приступ случится из-за меня, я себе этого не прощу, Ритка истерику устроит, а Лада… Не хочу, чтобы она знала. Сейчас главное – прикончить наблюдателя. Я в порядке, выберемся, пару недель на больничной койке поваляюсь, ерунда. Время еще есть.

– Парни, – голос блондинки сверху. – Кажется, у нас здесь труп.

Труп? Если это прикол, то крайне неуместный. Голос у нее, не сказал бы, что испуганный, скорее растерянный, обычно девчонки верещат при виде крысы или большого паучка. Решила таким образом нас поторопить? В ее духе.

Поднимаемся. Зловонный запах, который был при первой нашей вылазке на крышу, усилился, так что глаза режет. Лада стоит в дальнем углу, не шевелится, смотрит в одну точку. Как я сейчас надеюсь, что ее слова окажутся обычной неудачной шуткой. Подходим ближе, слишком темно, ничего не понятно. Тим включает фонарик на телефоне.

Большой полиэтиленовый мешок… Йети болотный! Глаза пустые на свету блеснули. Лицо, мужское лицо, застывшее в гримасе. На первый взгляд лет тридцать – тридцать пять. Одежда спортивная, походные штаны, футболка, залитая кровью, ботинки и тату с двумя дельфинами на руке. Кажется, голова пробита, на руках глубокие порезы, ссадины, открытый перелом большеберцовой кости. Что с ним вообще случилось?

– Я его знаю, – ошарашивает Тим, дотрагиваясь до руки. – Это наш проводник. Вернее, должен был им стать. Он здесь пару дней, трупное окоченение уже прошло, да и запах…

Точно! Теперь узнаю. Мы его видели только на фото. Опытный инструктор, гуру в своем роде, тревел-блогер, он должен был вести нас по «тропе смерти». Но какого лешего он делает здесь, за тысячу километров от точки сбора?

– Как думаете, он уже был здесь, когда мы поднимались в первый раз? – спрашивает Лада, закрывая рот ладонью.