Тайный мир шопоголика

А вдруг подадут омаров? Я же никогда не ела омаров. Черт! Непременно подадут омаров, и я опозорюсь. Ну почему я ни разу не ела омаров? Это все мои родители виноваты. Они должны были с раннего детства водить меня по дорогим ресторанам, чтобы я научилась обращаться со всякими омарами и прочими улитками.

— Как ты насчет тихого уютного ужина? — спрашивает Таркин, глядя на меня.

— Прекрасно. Тихий и уютный ужин.

Ну слава богу, омары и серебряные блюда отменяются. Мы поедем в тихое заведение вдали от центральных улиц, о котором никто не знает. Такой небольшой частный клуб с дверью без вывески. Приходишь, стучишься, тебе открывают, а там — сплошь знаменитости, сидят себе на диванчиках как ни в чем не бывало. Да! И наверняка Таркин со всеми знаком!

Ну разумеется, знаком. Он же мультимиллионер, так?

Я смотрю в окно. Мы проезжаем «Хэрродс». На мгновение я вся напрягаюсь, вспомнив тот злополучный день, когда была тут в последний раз. Проклятые чемоданы. Проклятый Люк Брендон. Ха! Вот бы он сейчас шел по улице, а я бы ему помахала ручкой, со значением бы помахала — «а я-то с мультимиллионером еду, бе-е-е».

— Здесь остановитесь, пожалуйста, — вдруг говорит Таркин таксисту. И улыбается мне: — Приехали.

— Хорошо. — Я тянусь к ручке дверцы. Интересно, где мы? Выхожу из машины в полном недоумении. Мы на углу Гайд-парка. А то у нас на углу Гайд-парка? Медленно поворачиваюсь и вижу вывеску. А! Теперь понятно, куда мы направляемся, — в «Лейнсборо»!

Ух ты, круто! Ужин в «Лейнсборо». Хотя, естественно, куда еще мы могли поехать в первое свидание?

— Ну… Я подумал, мы могли бы немного перекусить, а потом… посмотрим.

— Отлично.

Ужин в «Лейнсборо», а потом шикарный ночной клуб. Все складывается замечательно.

Мы проходим мимо входа в «Лейнсборо», но я нисколько этим не смущена. Все знают, что знаменитости обычно пользуются черным ходом — дабы избежать папарацци. Разумеется, здесь нет никаких папарацци, но, наверное, со временем это становится привычкой. Мы войдем через заднюю дверь, пересечем кухню, повара сделают вид, будто нас не замечают, а мы нырнем в зал. Класс!

— Уверен, ты тут уже бывала, — извиняется Таркин. — Не самый оригинальный выбор.

— Да что ты! — Мы останавливаемся перед стеклянными дверями. — Я просто обожаю…

Подождите… где это мы? Это не черный ход. Это…

Пиццерия.

Таркин привел меня в «Пиццу-экспресс». Не может быть. Один из самых богатых мужиков в Англии притащил меня в вонючую пиццерию.

— … Пиццу, — заканчиваю я фразу. — Обожаю пиццу.

— Ну и хорошо! — радуется Таркин. — Я подумал, нам не стоит идти в слишком шикарный ресторан.

— Конечно. — Я стараюсь выглядеть как можно убедительнее. — Терпеть не могу эти дорогие рестораны. Намного приятней тихо побеседовать в уютной пиццерии.

— Я тоже так подумал. — Он оглядывает меня. — Но теперь мне немного неудобно. Ты такая нарядная…

Конечно, неудобно. Я что, раскошелилась на эти шмотки ради какой-то пиццы?

— Если хочешь, мы можем пойти в более респектабельное место. Тут рядом «Лейнсборо»…

Он вопросительно поднимает брови, и я почти готова сказать: «Да, пожалуйста, пойдем в другое место». Но внезапно понимаю, что происходит. Это же проверка! Как в сказке, где надо выбрать ларец. Никогда нельзя выбирать самый красивый и самый золотой. И даже серебряный нельзя. Нужно выбрать самый обычный, самый невзрачный ларец, и внутри окажется сокровище. Таркин хочет проверить, что меня привлекает — он сам или его деньги.

Что, должна вам сказать, весьма унизительно. За кого он меня принимает?

— Нет, давай останемся, — говорю я и быстро касаюсь его руки. — Тут спокойнее и… веселее.

И это почти правда. И пиццу я люблю. И ароматные чесночные палочки мне тоже нравятся. М-м-м. А что, совсем неплохой выбор.

Официант приносит нам меню, но я и так знаю, чего хочу. Я всегда заказываю в этой пиццерии одно и то же — пиццу «Фиорентина». Со шпинатом и яйцом. На слух, может, и странно, но на вкус — потрясающе. Честное слово.

— Аперитив не желаете? — спрашивает официант.

На что у меня готов обычный ответ: «Бутылку вина». Ну тут я подумала: черт с ним. Я же пришла ужинать с миллионером, так что зака-жу-ка я себе джин с тоником.

— Джин-тоник, — уверенно говорю я и смотрю на Таркина: пусть только попробует удивиться.

Но он улыбается:

— А шампанского не хочешь?

— Хм, — в растерянности мычу я.

— Мне всегда казалось, что шампанское и пицца прекрасно сочетаются. Бутылку «Моэ», пожалуйста.

Ну, это уже лучше. Намного лучше. Шампанское и пицца. И Таркин ведет себя вполне адекватно.

Приносят шампанское, и мы пьем «за нас». Мне тут начинает нравиться. Вдруг я замечаю, как костлявая рука Таркина медленно ползет по столу к моей ладони, и я рефлекторно, даже не успев подумать, отдергиваю руку, сделав вид, что у меня срочно зачесалось за ухом. На лице Таркина промелькнуло разочарование; я неловко откашливаюсь и отвожу взгляд.

Черт, как это у меня вышло? Если я за него замуж собираюсь, мне придется не только за руку его держать, но и кое-что другое делать.