Тайный брак 2

― Такки, господа. Я ценю признание, дарованное мне магами и народом Лантерры.

Сказал ― и снова замолк выжидательно.

Крики постепенно стихли. И тогда дэй Стрюленд заговорил снова.

― Настал день, и ты, Кантор, представил нам своего наследника. Мы знаем его как одного из сильнейших магов Дома Ночи, как героя сражения в Гнездовье. Ты сделал достойный выбор, король. И мы хотим воздать должное младшему сыну главы Дома Ночи, который примет в свое время бразды правления страной. Слава наследнику!

И вновь площадь отозвалась приветственными криками:

― Слава! Слава!

Эйлерт сделал шаг вперед. Встал рядом с его величеством и тоже поднял руку в знак приветствия и признательности, но не произнес ни слова. А когда крики стихли, вернулся обратно на прежнее место. Он знал: от него речей не ждут. Все эти славословия ― всего лишь сладкий сироп, отравленный горьким ядом.

Не раз и не два Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд слышал, как льстили его отец и мать тем, кого потом отправляли на смерть. И теперь он не обманывался сладкими словами. А потому лишь сжал губы чуть крепче и обвел советников холодным цепким взглядом.

Советники отвечали наследнику взглядами не менее холодными, хоть некоторые и растягивали губы в вынужденных улыбках. Как только толпа, сгрудившаяся перед трибуной, снова затихла, дэй Стрюленд продолжил.

― За восемь сотен и еще девять лет существования Лантерры на королевском троне сменилось восемь правителей. Шестеро из них были сынами Дома Дня или Дома Ночи, и только двое вели свой род один из Дома Заката, другой ― из Дома Рассвета.

― Это так, ― подтвердил его величество.

― Вот и ты, король Кантор, родился магом Ночи, и наследника себе из Дома Ночи выбрал. Чудится нам, мой король, что это неспроста, ― усмехнулся глава Дома Дня.

― Я выбрал того, кого посчитал достойным. ― Король ни оправдываться, ни задавать вопросов не стал. Не к лицу правителю страны лебезить перед подданными, даже если это ― мощнейшие маги.

― Вот и мы о том! ― будто бы даже обрадовался дэй Стрюленд. ― Достойного! Так отчего ― спрашиваем мы себя, а теперь и тебя ― достойные наследники появляются в Домах Дня или Ночи, но почти не рождаются в Домах Заката и Рассвета? Уж не потому ли, что и Столпы эти, и Дома ― лишь смешение дня и ночи, тьмы и света?

Глава Дома Дня сделал нарочито длинную паузу, давая время королю и своим слушателям осмыслить все им сказанное.

Тут же раздались выкрики его сторонников:

― Дело говорит глава Совета!

― А и правда, отчего это закатникам да рассветникам Столпы наследниками и королями становиться не позволяют?

― Так слабосилки они все! Будто с простолюдинами кровь смешали!

Главы Домов Заката и Рассвета насторожились, впились вопросительными взорами в лицо его величества, будто без слов спрашивая ― что происходит?

Но король Кантор не отвечал на них взгляды. Он продолжал сверлить пристальным взором дэя Стрюленда.

― Полагаешь, Домам следует силами помериться? ― спросил его король с мрачной усмешкой. ― Так давай устроим состязания. Пусть покажут рассветники с закатниками, на что способны.

Дэй Стрюленд прищурился недовольно.

― Состязаться юнцы в военно-магической академии будут, ― заявил резко, но все еще сохраняя уважительный вид. ― Нам, государственным мужам, на спор заклятиями бросаться не по чину.

― А народ баламутить ― вам по чину? ― приподнял одну бровь король. ― Вон, целую площадь собрали, и для чего? Чтобы брата с братом поссорить? Разве не встают наши сыны и внуки из всех Домов плечом к плечу против опасностей, которыми полон мир? Разве могут боевые четверки обходиться хоть без одного из четырех магов?

― Так-то оно так. Боевая четверка всегда сильнее, чем трое, двое, а тем более ― против одного. Но это только потому, что боевых магов сызмальства вместе работать учат, дополнять друг друга, ― кивнул дэй Стрюленд. ― Но отчего в любой четверке всегда маг Дня ― старший и остальными заправляет? Не оттого ли, что с силой Столпа Дня только сила Столпа Ночи поспорить способна?

― Вижу, почтенный советник, мысль о том, чтобы признать Столпы Рассвета и Заката менее сильными, чем Столпы дня и Ночи, запала тебе в самое сердце, ― покачал головой король Кантор. И сожаление его было вполне искренним.

― Не мне одному, твое величество! ― Снова зацепился за слова короля глава Дневных. ― Вон и маг-маршалы мои мысли разделяют, и верхушка Дома Ночи согласна. Кстати, я бы и у наследника твоего, Кантор, спросил, если позволишь. Может, и он подтвердит, как маг Ночи, что только сила Ночи ему позволила драконов победить и из Гнездовья живым вернуться.

Только когда упомянули его имя, Эйлерт понял, что почти забыл дышать. Вдохнул быстро, глубже обычного. Тут же медленно выпустил воздух сквозь сжатые зубы. Рука снова сама собой дрогнула, чуть было не потянулась к стоящей рядом жене ― обнять, успокоить, самому успокоиться. Дрогнула ― и повисла, так и не поднявшись. В голове заметались мысли-воспоминания о последних мгновениях битвы в Гнездовье.