Тайный архив будущего. Измени свою жизнь через кризис

24 июня.

Оказалось, я был не прав: шаман меня услышал, и с утра началась моя новая жизнь.

Мы позавтракали вчерашней ухой, и Даккар-ата повел меня на большое поле за холмом, заросшее какими-то кустами и заваленное коричневыми растресканными валунами.

– Первое, чему ты мог бы научиться, – сказал Даккар-ата, – видеть следы Тьмы и следы Света. Такая отметина всегда остается на земле, если какие-то Духи выходили в этом месте на поверхность земли. Я не буду тебе рассказывать, как это выглядит и как это сделать… Просто попробуй и найди различие. И пойми, чья это отметина: Света или Тьмы?

Большая поляна лежала предо мной. Ничего особенного я не видел в этих кустах и камнях. Что здесь «плюс», что – «минус»? И как это почувствовать?

– Следы Темных и Светлых не просто слова. Даже если Дух был проявлен здесь много лет назад, это место все еще окрашено его энергией и не может быть безразлично людям. – Шаман присел на гладкий, теплый от солнечных лучей камень. – Если вы, будучи в походе, остановитесь отдохнуть в темном месте, вы, скорее, заболеете, вместо того чтобы восстановить свои силы. К сожалению, люди не думают об этом и навлекают на себя неприятности, считая их случайностями, каким-то невезением. А это вовсе не случайности, это слепота, неумение видеть очевидное.

– А может, в этом месте и нет никаких следов, Даккар-ата?

– Глупый вопрос. Во-первых, я их вижу, во-вторых, они всегда есть рядом с тем местом, где живет шаман.

Я ходил метрах в десяти от старика, пытаясь обнаружить хоть какую-то разницу в своих ощущениях. Со стороны я, похоже, выглядел довольно странно, если не сказать – полным дураком.

Я уже отошел метров на сто от шамана, когда заметил, что рядом с ним на камень с шумом села большая ворона. А может быть, ворон, – уж больно крупной мне показалась эта птица. Ворон стоял на камне метрах в трех от шамана и внимательно смотрел на него. Похоже, человека он не боялся.

Я не слышал, что в ту минуту говорил ему Даккар-ата, но губы его шевелились и он жестикулировал. Он разговаривал с птицей. Мне стало интересно, и я пошел к нему. Когда до них оставалось метров десять, ворон хрипло каркнул и улетел.

– Ворон заинтересовался тобой, – сказал он мне. – Вообще, птицы часто пытаются говорить с нами, но люди даже не догадываются об этом. Представь себе, что ты каким-то образом перелетел в Америку и стоишь где-нибудь на городской площади. Рядом с тобой сотни людей, и все они издают какие-то звуки. Ты слыхом не слыхал об английском языке, знаешь только свой, родной, русский. Поймешь ли ты что-нибудь?

– Вряд ли. Не более, чем я понял крик этого ворона.

– Вот именно. Но есть и разница. Если ты догадываешься, что это не просто шум вокруг тебя: люди разговаривают, – ты рано или поздно начнешь понимать их. Но звуки ворона ты изначально речью не считаешь, вот они и остаются для тебя только шумом… А ведь смысл есть во всем, что происходит вокруг тебя: летит ли птица, срывается ли с горы камень, клюет или не клюет рыба в реке…

Старик замолчал. Он сделал жест рукой, дав понять, чтобы я следовал за ним.

– Вороны вообще птицы особые. А может, и не птицы вовсе? По крайней мере, шаманы хорошо знают это. Люди видят лишь тень этой птицы в нашем мире. Бо́льшая часть ее энергетического тела – это часть непроявленного мира, людям не видимого. Оттого и говорят люди о странном, необъяснимом уме этой птицы. У нее дурная слава, люди связывают ее с несчастьями, рисуют ее вестником смерти. Но это все выдумки. Люди не любят эту птицу не потому, что она чем-то плоха, а лишь потому, что ее поведение не поддается пониманию. А чего не понимаем, того боимся…