Тайный агент

— Можешь считать, что так. Работаем по заготовленному плану.

Пушки били беспощадно, буквально забрасывая крепость со всех сторон. Манекены, стоящие возле пушек, давно превратились в труху, а нас от гибели спасало только расстояние от крепостной стены и защита твердынь. Если стена уже превратилась в груду камня, то цитадель пока еще держалась.

— Все, пошел турок на штурм! — прохрипел Иваныч, отплевываясь от пыли.

— Надо было звездчатую крепость строить, — отозвался я, отряхивая слой пыли с походного мундира. Вот уж этот наш вечный русский авось. В этот раз не повезло, и крепость мы потеряли.

Достаточно было осмотреться, чтобы оценить масштаб разрушений. Крепостная стена превратилась в груду развороченного камня.

Похоже, османы уверились, что им удалось подавить наши силы и пошли в атаку. Не удивительно, ведь сейчас на южном направлении у нас не было ни одной пушки — все было уничтожено шквальным огнем врага.

— Так, ребята, выкатываем пушку и стараемся не светиться. Берите двоих твердынь и занимайте позицию на уцелевшей башне. Коробов, идешь с ними! Если почувствуешь опасность, уводи людей.

В довесок к орудийному расчету и одаренным отправил десятки Чориева и Фирсова. Ребята хорошо показали себя и не дрогнут при сильном натиске. Сам расположился рядом с десяткой Хрипунова. На этих ребят я тоже рассчитывал не меньше.

Как ни крути, каким бы ты сильным ни был, один в поле не воин, нужны те, кто прикроет спину и будет драться плечом к плечу. Ребята из десятки Хрипунова были как раз такими.

Не успел обернуться, как турки дали залп по нашим позициям из ружей и схватились за ятаганы. Вот еще коварное оружие. Никак не привыкну бороться против этих ребят.

Первую волну отбросил с помощью дара. Вихрь разметал переднюю линию янычар и дал нам возможность сделать дополнительный залп практически в упор. А вот потом завязалась рукопашная. Одаренные османов почувствовали мое присутствие и направились в определенную точку. Вот же захотелось им комендантской кровушки.

Удар! Ближайший ко мне силач отлетает в сторону, а еще двое ребят падают на землю как подкошенные. Штыки парней Хрипунова быстро успокаивают их пыл, но перевести дух было некогда. Уже новые враги перебирались через груду камней. Нам нужна поддержка, еще немного, и нас просто задавят массой.

— Развернуть пушку так, чтобы она била вдоль рва! — скомандовал я орудийному расчету на башне.

Была надежда, что наседающие на крепость турки не смогут спрятаться от нашей пушки, когда она будет бить по ним с фланга. В довесок к общей картине гренадеры исправно забрасывали снарядами врага, скрываясь за грудой камней. Здесь они были практически неуязвимы перед ружьями противника, и только пушки могли нанести нам хоть какой-то существенный вред.

Несколькими минутами позже рухнули ворота, превратившиеся в сплошное месиво под мощным артиллерийским огнем, но после первой неудачной попытки ворваться во внутренний двор турки не спешили внутрь. Специальный отряд гренадеров, который я выделил для обороны ворот, забросал противника снарядами и здорово охладил их пыл, а малая часть янычар, добравшихся до крепости, встретилась в рукопашной с пехотинцами. Турки откатились назад и решили сменить тактику. Они отошли на достаточное расстояние и уступили место пушкам.

Идею с вылазкой и захватом огневых точек пришлось отмести сразу — они выставили достаточно мощную охрану для своей артиллерии. Нам оставалось только выжидать, пока они не решатся перейти в атаку.

— Берегись! — единственное, что я успел услышать перед тем, как ядро упало в паре шагов от меня и подняло в воздух тучу брызг — взволнованный крик Хрипунова.

Уже в следующее мгновение осколки, перемешенные с тучей мелкого щебня, ударили в грудь и отбросили в сторону. В ушах зазвенело, и на какое-то время я перестал слышать что происходит вокруг. Что-то вязкое и липкое, но в то же время горячее потекло по плечу и груди, спускаясь на живот. Я закашлялся, стараясь избавиться от пыли во рту и легких, и почувствовал острую боль.

Неужели доспех не выдержал? Все-таки нужно было перестраховаться и не жалеть силы на каменную броню. Попытался подняться, но ноги не слышались.

— Живой! Живой! — голоса и грохот от взрывов с диким шумом ворвались в голову, когда я снова стал понимать что происходит вокруг. Иваныч с Хрипуновым окружили меня и подняли на руки.

— За боем следите, болваны! — хотел было крикнуть, но получилось как-то смазано.

— Да все в порядке, ваша светлость! Атаку отбили! — тут же успокоил меня Хрипунов.

Это я как раз заметил. Знать бы только, что за обстрелом не последует очередной атаки…

На этот раз османы не атаковали, хотя это было разумно. Дело шло к вечеру, и они затихли. Даже пушки перестали стрелять. Хотя не удивлюсь, если у них закончились ядра. За неполные два дня они сделали по нашим позициям не меньше двух тысяч выстрелов.

— Что-то затевают, — произнес Иваныч, поглядывая в сторону вражеского лагеря.

— Не сомневаюсь, — я уже пришел в себя, поэтому голос звучал ровно и уверенно. Раны немного затянулись, но правая рука все равно была на перевязи.