Тайны замка Ааронов (СИ)

Мия не захотела смотреть на мертвого, потому Лютер пошел один, готовя свою душу и разум к печальному зрелищу. Редкий человек может увидеть мертвеца и остаться равнодушным. Как бы мы себя ни успокаивали, взгляд в лицо смерти всегда рождает в душе липкий страх, бередит потаенную горечь и сожаления. Лютер подошел к гробу и опустил хмурый взгляд на покойника. По спине пробежали мурашки.

Роскошный черный фрак и белое жабо казались идеально выстиранными, сморщенные посеревшие руки сложены на груди, длинные седые волосы, завязанные в конский хвост, аккуратно уложены. Но вот лица не было. Вместо иссеченного морщинами-каньонами лица старика, вместо впалых щек и иссохших губ на Лютера смотрела белая фарфоровая маска. Нарисованные брови и губы внушали необъяснимое чувство отвращения.

Ведомый необъяснимым порывом Лютер коснулся сморщенной руки покойника, пытаясь нащупать пульс. Но его не было. Рука казалась сухой, шершавой и холодной. Пальцы грубые короткие. Лютер хмыкнул, поджав губы.

— Жуткое зрелище, да?

Лютер едва не подпрыгнул и, резко обернувшись, испуганно уставился на мистера Харпера.

— Господи, нельзя так подкрадываться, — судорожно вздохнул Лютер, пожимая руку аристократу.

— Мы не представились за обедом. Харпер Аарон, — улыбаясь, представился тот. — Управитель американских мануфактур нашей семьи. Вы, я так полагаю, юный композитор? Старик обожал музыку, — ухмыльнулся американец, подходя к гробу. — Вы бы с ним поладили.

— Наверное, — пожал плечами молодой лорд. — Так это вы опекун Мии?

— Да, бедная девочка лишилась родителей полгода назад. Пришлось взять ее на попечение, — Харпер вдруг ожесточился и бросил на покойника холодный, осуждающий взгляд. — Старый хрыч не дал ни цента на похороны собственного сына и его жены, будто для него их и вовсе не существовало.

— Почему на нем маска?

— Грустная история. Главная причина его затворничества и всех этих… Возмутительных сплетен.

— Расскажете? Пока есть время?

Харпер пожал плечами и, опустив взгляд на фарфоровую маску, заговорил:

— Старик Йоханес был знаменитым путешественником. Провел почти всю жизнь в Индии, Африке, свел много полезных знакомств с колониальным правительством и сенаторами Соединенных Штатов. Говорят, однажды на его корабль напали турки и в пылу схватки рубанули саблей по лицу. Рана загнила и обезобразила его, но Йоханес выжил. Говорят, я не уверен, но говорят: эту маску ему сделал в Индии один йог с помощью Сатаны. Бред, но маска и впрямь выглядит жутко, да?

— Не то слово, — кивнул Лютер.

— Да, не то слово. А теперь дело турков завершило время. Еще одно напоминание о том, что все мы смертны, — грустно добавил американец. — Знаешь, я терпеть не мог старика. Да и он меня недолюбливал. Ему не нравились мои взгляды на управление предприятиями.

— И в чем были претензии?

— В том, что он не капиталист, — фыркнул американец. — Старый болван, да упокой Господь его душу, не понимал, как нужно вести себя с чернью, особенно когда та устраивает стачки. Его предок, Хуарес Аарон, был куда более предприимчив и рассудителен, если верить обрывкам историй.

— Его предок?

— Да, тот, кто выстроил этот замок. Неужели вы о нем ничего не знаете?

— Ну, — смутился Лютер. — Я слышал только, что он был испанским конкистадором. Но почему-то вернулся из Южной Америки и осел здесь, пустив все состояние на постройку замка.

— Все верно, — улыбнулся Харпер. — Лорд Хуарес Аарон был очень предприимчивым испанцем. Именно он был первым, кто начал завозить в Европу нигеров. Он перевозил рабов в Чехию, Польшу, Австрию, даже в Германию. Рабство здесь не одобрялось, но предприимчивые магнаты все равно покупали нигеров, чтобы их кости ложились в фундамент особняков и соборов. Иногда жандармы выходили на его след, и лорд Хуарес замаривал голодом всю партию рабов, чтобы скрыть следы. Он никогда не позволял морали стоять над законами бизнеса. Он занимался делами, а не мистической чушью и поисками «философских камней», — Харпер с осуждением во взгляде покосился на покойника. — На потомках гениев природа отдыхает, Лютер.

— Эй, мы только вас двоих ждем! — послышался раздраженный крик Габриэль, стоящей у двери. — Потом проститесь!

Харпер раздраженно фыркнул и с видом павлина двинулся к залу, где вскоре должна была решиться судьба потомков старого Йоханеса. Лютер отвернулся от гроба и быстро зашагал прочь, думая, что будет делать, если замок все-таки перейдет ему.

========== Акт 3. Мертвец ==========

Сальве не спешил в зал собраний. Капитан прекрасно знал, насколько холодным и безразличным мерзавцем был его отец и как строго он соблюдал традиции и обычаи европейской аристократии. Что бы другие родственники себе ни напридумывали, обычаи требуют передачи родового имения старшему из сыновей. А Сальве Аарон был младшим из трех детей Йоханеса от брака с хмурой и молчаливой англичанкой Валлеттой Абрес и единственным пережившим отца. Потому все эти слушания его не интересовали, в отличие от коллекционного рома, в изобилии хранящегося в старом замковом погребе.