Тайны взрослых девочек

И это без всяких «здравствуй» и «привет».

– С чего ты взял, что я в сквере?

– Если ты посмотришь вокруг внимательно, то заметишь, что я недалеко от тебя. Работаю.

Лена повертела головой и действительно обнаружила правее от себя компанию людей с фотоаппаратами. Никита стоял чуть поодаль, прижимал плечом к уху телефон и одновременно щелкал затвором – снимал.

– Я могу к тебе подойти?

Она давно выучила, что он не любит, когда отвлекают от работы.

– Конечно. Мы уже заканчиваем. Потом поужинаем где-нибудь? – совсем как раньше, в первые месяцы их знакомства, предложил он, и сердце Лены застучало быстрее.

– Я свободна.

– Тогда иди к нам, что ты одна на этой лавке, как сирота приютская.

Лена сунула телефон в кармашек сумки и направилась к шумной компании фотографов. Оказалось, Никита устроил мастер-класс прямо на улице, и теперь благодарные слушатели наперебой восторгались талантом учителя. Понятно, почему Никита разрешил ей подойти – хотел, чтобы она это услышала. «Как ребенок, ей-богу. Непременно хочет, чтобы им восхищались и говорили, какой он талантливый», – подумала она почти с досадой. Но стоило ему приблизиться и взять ее за руку, как эта досада отступила. Лене нравилось ощущать руку Никиты на своем плече, нравилось, как он пахнет, как смотрит, чуть склонив голову к плечу. Ей хотелось продлить это ощущение счастья, этой принадлежности ему.

– Куда пойдем? – спросил Никита, убирая камеру в кофр.

– Куда скажешь.

– От тебя спиртным пахнет. – Он принюхался. – С утра начинаешь? Что-то новое.

– Да ладно тебе. Я с режиссером Городовым по делу встречалась, потому и оказалась здесь. А спиртным пахнет – вина за знакомство выпили. – Она прижималась к Никите и заглядывала ему в глаза. – Не сердись.

– Я не сержусь, – улыбнулся он. – Странно видеть тебя такой.

– Какой?

– Ты впервые за долгое время не предъявляешь мне претензий.

Лена вспыхнула, но сумела удержать негодование. Она не позволяла себе выражать недовольство вслух, старалась ничем не вызывать раздражения, потому что любая ее попытка выяснить их отношения только провоцировала его гнев. Сейчас Никита обвинял ее абсолютно зря. Но ссориться не хотелось, и она сдержалась.

– Давай поедем в тот испанский ресторанчик в центре, помнишь? Тебе там понравилось. – Пару месяцев назад они действительно замерзли во время прогулки и случайно оказались в чудесном месте с хорошей кухней. – Там тихо, почти нет музыки.

– Прекрасная мысль, – кивнул он. Помахал рукой ученикам, привлек Лену к себе и двинулся к шоссе, чтобы поймать такси.

Понедельник начался с выволочки от начальства. Едва Лена заикнулась о том, что ей нужно поднять архивные дела по группировке Хана, как прокурор зашипел:

– Ты с ума сошла? Заняться нечем? Решила в архиве посидеть, отдохнуть? У тебя дело об убийстве Стрелковых висит, а ты старьем каким-то интересуешься?

– Так в том и суть, что это имеет прямое отношение к делу Стрелковых!

Но прокурор не унимался:

– С какой стати? Прошло почти двадцать лет! Кому нужно это старье?

Лена вдруг вспомнила, что прокурор у них не местный, работает здесь всего пять лет, а значит, о деле Хана слышал, но ничего в деталях не знает. Придется зайти с другого конца.

– Дайте мне три дня, и я свяжу все в одну цепочку. Я почти уверена, что причина убийства Стрелкова кроется в его прошлом.

– Елена Денисовна, да кому нужен хозяин автосервиса? Да, берет мзду за хорошую работу, да, не исключено, что перебивают у него угнанные машины. Но за это не убивают.

– Убивают и за меньшее, вы не хуже меня это знаете. А Стрелков не просто хозяин рядового автосервиса. Он был подручным самого Гарика Хана.

– Да? И что же не сел, как все?

– Странным образом ничего не доказали. И я хочу понять, почему именно не доказали и не могло ли это служить причиной убийства, – настаивала Лена.

– Ты, Крошина, точно ненормальная. Или загружена меньше всех, вот и чудишь. От избытка, так сказать, свободного времени.

– Так разрешаете? – Она почувствовала, что он дал слабину, и прокурор только рукой махнул:

– Да делай что хочешь. Но если через три дня результатов не будет – пеняй на себя.

«Не тридцать седьмой год, авось не расстреляют», – подумала Лена, выскакивая из кабинета начальника и крепко сжимая бумагу, которая разрешала запросить дела в архиве.

– Папа, а ты что-нибудь знаешь о Гарике Хане? – спросила Лена за ужином.

Денис Васильевич помолчал, рассеянно водя вилкой по тарелке.

– Тебе зачем?

– Хочу кое-что выяснить. У меня дело в производстве, думаю, есть связь.

– Никого из группировки Хана в живых не осталось. Почти никого.

– А «почти никто» – это Стрелков Валерий Иванович? – уточнила она, и отец вздрогнул:

– Ты как об этом догадалась?

– Папа, ты что-то знаешь? – Лена заметила, как помрачнело его лицо. – Что-то, о чем не хочешь говорить?

– Допрашивать будешь? – попытался пошутить он, но дочь шутку не приняла:

– Надо будет – официально вызову и допрошу. Пока прошу просто рассказать то, что ты, может быть, слышал или помнишь.