Тайны соборов и пророчество великого Андайского креста

Хотя Антуан д’Аббади был практически совершенно неизвестен за пределами Франции, в самой Франции он был весьма заметной фигурой в научных кругах XIX в., занимая в 1890-е гг. пост президента Французской Королевской Академии наук Неутомимый исследователь прошлого, лингвист, астроном, собиратель фольклорных преданий и эзотерических манускриптов и, наконец, активный сторонник готического возрождения, Антуан д’Аббади явился во Франции своеобразным предшественником Индианы Джонса. Организованные им экспедиции занимались поисками истоков Нила в Эфиопии, и даже в 1880-е гг., когда ему уже перевалило за семьдесят, Антуан д’Аббади продолжал участвовать в целой серии экспедиций, основанных на предварительных расчетах разного рода астрономических явлений, в том числе — прохождения Венеры через диск Солнца, наблюдавшегося в 1883–1884 гг. Его научная карьера косвенно указывает на связи с почти утраченной алхимической традицией; в числе его друзей и знакомых, с которыми он состоял в переписке, были многие видные личности той эпохи — Виктор Гюго, Проспер Мериме и Виллье-ле-Дюк, построивший замок Шато д’Аббади в Андае, а также вышеупомянутый Луи Фигюйе, Камиль Фламмарион, астроном, которого иногда принимали за Фулканелли на основании того, что его имя и фамилия напоминали анаграмму имени Фулканелли, Фердинанд де Лессепс и, что, пожалуй, самое любопытное, — Грассе д’Орсе, знаток «зеленого языка», «языка птиц», упоминаемый Фулканелли в главе об Андайском Кресте.

В дневниках, письмах и отдельных работах д’Аббади нам встретились странные наброски и наметки тех концепций, которые впоследствии нашли свое выражение в книгах «Тайна соборов» и особенно — «Обитель философов». Дневниковые заметки Антуана д’Аббади, сделанные во время его путешествия по Англии, Ирландии и Шотландии в 1835 г., свидетельствуют о его глубоком интересе к готической архитектуре, включая осмотр загадочного икосаэдрона в замке Холируд Кастл в Шотландии, о котором впоследствии подробно рассказывается в «Обители философов». Гипотезы д’Аббади о связях между басками и атлантами также нашли отражение на страницах «Обители философов». То же самое можно сказать и о его взглядах на возраст Большого Сфинкса и истинную древность цивилизации Древнего Египта.

Мог ли Антуан д’Аббади быть настоящим Фулканелли? А если да, то каким образом информация, которой он располагал, могла попасть в руки братьев Дюжоль и прочих членов Братства Гелиополиса? Члены семейства д’Аббади имели также тесные связи с де Лессепсом, а через него — с Жан-Жюльеном Шампанем и Р.А. Шваллер де Любицем, а это вполне возможный канал передачи по крайней мере части информации. Кроме того, это объясняет и влиятельность Шампаня, и то особое положение, которое он занимал в группе. По крайней мере, он считал себя связующим звеном с «настоящим» Фулканелли. Но возникает вопрос: мог ли Пьер Дюжоль поддерживать свои особые контакты с семейством д’Аббади, идущие в обход Шампаня?

Такие контакты вполне возможны, но реальными доказательствами их существования мы не располагаем. Впрочем, независимо от того, осуществлялись ли они через Шампаня, через Дюжоля или через них обоих, контакты эти были крайне скрытными и завуалированными и в конце концов утратили всякую привязку к реальности, превратившись в составную часть мифа о Фулканелли, который распространяли Канселье и прочие. Антуан д’Аббади был, что называется, видной общественной фигурой, маститым ученым, принадлежащим к социальной элите той эпохи. Даже после его кончины в 1897 г. его семья сохранила влиятельное положение, и поэтому представляется более чем вероятной необходимость сохранения в секрете подобного рода контактов, свидетельствующих о причастности к столь далеким от основного русла викторианской науки предметам, как алхимия. Столь же вероятно, что даже сами главные конспираторы Братства не имели понятия о том, какая истина кроется за их мифотворчеством.

Итак, сказано вполне достаточно. Это побуждает нас сделать главный вывод.

Фулканелли — это не отдельная личность. Он — персонификация давней традиции, преемственности, явленная общественному сознанию в начале XX в. Пьер Дюжоль написал «Тайну соборов» ради того, чтобы суммировать и сохранить учение некоего учителя или учителей, благодаря которым он познакомился с этой традицией. Он выбрал себе псевдоним Фулканелли, что можно перевести как «дети Вулкана», или «Гефестои», или даже кабирои, божественные кузнецы, которые, согласно мифу, охраняли тайну камня, упавшего с неба. Это было сделано для того, чтобы подчеркнуть древность традиции, а также — посредством всевозможных иносказаний и шифров — подчеркнуть близость некоторых наиболее видных членов группы к настоящему «Фулканелли» — Антуану д’Аббади. Книга «Обитель философов» была скомпилирована из разрозненных фрагментов сразу нескольких работ, часть из которых была написана Дюжолем на основании материалов д’Аббади, а некоторые были созданы Канселье и Шампанем. Но все они были написаны от лица некоего незримого учителя — главы этой традиции.