"В Египте первым образованным монахом был Евагрий Понтийский (или Понтик). Евагрий был современником и другом каппадокииских отцов: во диакона он был рукоположен не кем иным, как самим святым Григорием Назианзином".
Справка: Григорий Богослов (Григорий Назианзин; 329, Арианз – 389, Арианз) – христианский богослов, один из Отцов церкви, входит в число Великих каппадокийцев, близкий друг и сподвижник Василия Великого.Почитается в лике святителей.
Великие каппадокийцы – собирательное название отцов церкви второй половины IV века, завершивших формально-диалектическую обработку церковно-преданного догмата Святой Троицы.
К их числу обычно относят земляков и сподвижников, происходивших из Каппадокии: Василия Великого, Григория Богослова и Григория Нисского, а также иногда Амфилохия Иконийского с их друзьями и единомышленниками, географически близкими и отдалёнными.
Память Василия Великого и Григория Богослова совершается Восточной Церковью, кроме их особых дней памяти, в день празднования Собору трёх святителей – 30 января (по юлианскому календарю)
"Так же, как и каппадокийцы, Евагрий увлекался чтением и переводами Оригена, но в то время как они, покинув уединение своих молодых лет, вернулись в мир и сделались епископами и активными церковными деятелями, Евагрий так и остался диаконом, а впоследствии удалился в Египетскую пустыню, где поселился среди монахов в месте под названием Скит (откуда и произошло нарицательное имя "скит").
В пустыне Евагрий начал свою писательскую деятельность.
Ему принадлежит первенство в разработке созерцательно-интеллектуального взгляда на монашескую жизнь.
В те времена монахи в большинстве своем неодобрительно относились к образованию и даже писание гимнов полагали чересчур мирским занятием, а для молитвы пользовались лишь "словом Божиим", то есть псалмами. Евагрий же был греком по национальности и мировоззрению, блестяще образованным философом, наследником Платона и его школы.
Недавние исследования также показали, что он был последовательным оригенистом.
Справка: Оригенисты. По нынешнему церковному учению православной церкви, это были Еретики III века, учившие, что "души до вселения в тела людей уже были грешны".
Поселившемуся в пустыни Евагрию необходимо было объяснить свое новое призвание – аскезу, целомудрие – в категориях греческой мысли.
Естественно, для этого как нельзя лучше подходило Платоновское учение, в котором тело считается темницей души.
Авва Евагрий в этом смысле верно, следует Оригену:
Отделить тело от души может лишь Тот, Кто соединил их. Однако отделить душу от тела во власти того, кто стремится к добродетели. ("Практик", 52)
Иными словами, путем духовного усилия можно освободиться от тела, и в этом состоит наикратчайший путь к совершенству. Духовное усилие понимается как молитва. В учении Евагрия о молитве мы обнаруживаем необычайно тонкий анализ человеческих страстей и движений души. Однако вот на Пятом Вселенском Соборе (553 год) Евагрий был формально осужден как еретик вместе с Оригеном, ошибки которого он разделял.
В основном он был осужден за свои христологические взгляды.
Согласно Евагрию, Христос был одной из "разумных тварей", но в отличие от всех остальных не пал грехом. Поэтому в Воскресении восстановится наше изначальное равенство Христу. Императорским указом сочинения Евагрия были сожжены, а все изображения уничтожены.
Но в дальнейшем, как это часто бывает с официальными запретами, его учение о созерцании и молитве было настолько популярно среди монахов, что часть его писаний все же сохранилась иногда под другими именами и в дальнейшем оказала огромное влияние на духовную жизнь христианского Востока.
Кпримеру сохранились: следующие труды Евагрия 1. "Практик". 2. "Гностик". 3. "О молитве"…4. "Главы гностические".)
Даже поверхностное знакомство с писаниями Евагрия, из тех что можно найти в Интернете, обнаруживает его необычайный литературный дар и глубокое знание человеческой психологии.
Возьмем, к примеру, его описание демона духовной скуки, ( Этот ДУХ очень хорошо знаком всем современным офисным работникам) иначе называемого Полдневным демоном (Пс. 91, 6). Евагрий описывает его как самого опасного из всех:
"Он усиливает свою атаку на монаха около четвертого часа (10 часов утра) и продолжает осаждать душу до восьмого часа.
Прежде всего, он создает впечатление, что Солнце еле-еле, если вообще, передвигается по небосклону и что в сутках пятьдесят часов.
Затем он принуждает монаха постоянно выглядывать в окно, выходить из келий и пялиться на Солнце, чтобы определить, долго ли еще до девяти (3 часа дня – обычный час обеда в монастырях), смотреть по сторонам, не появится ли кто из братиев.
Далее он вселяет в сердце монаха ненависть к монастырю, к самой жизни, к ручному труду… ("Практик", 12)