Тайны русских соборов

Самым старшим из них по возрасту был Андрей Георгиевич (1109-1111 г./р.), самым младшим – Генрих Анжуйский, король Английский, герцог Нормандский (1130 г./р.). То, что все они в той или иной степени были родственниками, дотошные могут проверить сами, конечно, приложив некоторые усилия. Особенно близкие отношения у Андрея Георгиевича были с Фридрихом Барбароссой и Мануилом I. В письмах императоры называли русского князя братом, считали равным себе. Император Фридрих был настолько привязан к Андрею Георгиевичу, что распространял эту привязанность не только на Всеволода Георгиевича, наследовавшего Владимирское Княжество после него, но и на любого из его родственников. Так, стоило ему узнать, что объявившейся при его дворе Владимир Ярославич, изгнанный из отечества и бежавший из венгерского плена, – племянник Всеволода Георгиевича, как он выдал ему 2000 марок серебра и приказал польскому королю, тогда вассалу империи, вернуть бедолаге отнятое наследство. Сын Барбароссы Конрад Швабский покровительствовал сыну Андрея Георгию после его развода с грузинской царицей Тамарой. Георгий Андреевич получил один из имперских ленов в Штирии, основал род фон Рюстовых. Но это маленькие частности. Главное то, что между этими пятью государями существовала какая-то незримая связь, и все они, кроме Людовика VII, завершили свои дни трагически. Беспристрастный взгляд легко обнаруживает, что одновременная столь идентичная деятельность в одном направлении внутригосударственного строительства исключает случайное совпадение и не может не иметь общего первоисточника. Жизненные пути государей не могли не пересекаться в каком-то одном общем месте и не быть связанными каким-то одним общим делом.

Ни о ком из государей, за исключением Андрея Георгиевича Боголюбского, ни тайн, ни загадок нет. Государи встречались в Константинополе во время Второго крестового похода 1147 – 1149 гг. И Фридрих, и Людовик, и Генрих Анжуйский по нескольку месяцев жили при дворе Мануила и общались с ним».

Это из исследований Сорбонны. Таким образом, мы видим, что князья встречались, дружили и даже имели общие дела.

Ах! Как хочется отделить Русь от Европы и загнать в медвежий угол. Ах! Как хочется. Да вот не выходит, как не крутись, не выходит.

Таким образом, мы можем утверждать, что могли посольство к Барбароссе за мастерами послать в 1155–1157 годах. Но при более близком рассмотрении данного вопроса выясняется, что это было совершенно не нужно. Мастера пришли в свите Великого Магистра тамплиеров Андрея Боголюбского из Святой Земли, вместе с дружиной и всей свитой. И год совершенно точно известен 1149 – год победы дружин князя Андрея под Луцком. Год основания и постройки там монастыря братьев доминиканцев.

Дорогой брат Абир! У меня к Вам появились два вопроса.

Первый – так называемом зооантропоморфном скульптурном декоре. Обо всех этих птичках и зверюшках на стенах соборов. И второй – о «птичьем языке» Фулканелли или арго «вольных каменщиков».

Но, извините, я и так Вас утомил и об этом в следующий раз.

С братским приветом. Пилигрим».

Ответ брата Абира:

«Дорогой Пилигрим!

Как Вы знаете, я не люблю подавать людям истину в готовом виде, «на блюде». Она становится гораздо более ценой, если можешь дойти до нее своим умом.

Итак, мы заговорили о зооморфной и антропоморфной символике алхимических процессов, которая употреблялась «вольными каменщиками». Конечно, она присутствует на великих готических соборах Европы. А может, мы сможем обнаружить ее еще где-то в работах средневековых архитекторов?

Для этого я отправился в хорватский город Дубровник. Старинная часть города славится своей уникальной архитектурой работы итальянских «вольных каменщиков» – причем здесь, на окраине Империи, вдали от пристального ока ревнителей религиозной чистоты, каменщики могли развернуться в полную силу!

Заглянем для начала в Княжеский дворец Дубровника. Как вам, конечно, известно, колонны бывают пяти стилей – ионического, дорического, коринфского, тосканского и композитного. Кстати, такая унификация свидетельствует о том, что обучение вольных каменщиков происходило достаточно централизованно…

А вот капители колонн Княжеского дворца в Дубровнике уникальны, и не имеют подобных в мировой архитектуре!

Прежде всего, стоит обратить внимание на полукапитель колонны в южном углу галереи дворца. Официально эта капитель называется «Эскулап», хотя никто не задумывается – а что, собственно, Эскулапу делать в Княжеском дворце, откуда вершится управление городом? Это же не больница и не странноприимный дом! На самом деле капитель изображает средневекового алхимика, положившего правую руку свою на открытую книгу (хотел бы я знать, что имеется в виду? Библия? Загадочная книга «М» розенкрейцеров – возможно, «Мафтеах Шломо» – «Ключ Соломона»?) Левая рука алхимика возлежит на пюпитре, за ним находится стеллаж с колбами, а перед алхимиком – работающий перегонный куб, изливающий какую-то жидкость в колбу. Перегонный куб украшен традиционным алхимическим изображением элемента огня.