Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

Попытку отречься от престола и занять место Патриарха Государь возобновил в 1905 году. Заседавший 22 марта Св. Синод единогласно высказался за восстановление патриаршества. Еще зимой члены Св. Синода во главе с первенствующим Петербургским митрополитом Антонием встретились с императором Николаем II, который, со слов очевидца, сказал: «Мне стало известно, что теперь и между вами в Синоде и в обществе много толкуют о восстановлении Патриаршества в России. Вопрос этот нашел отклик и в моем сердце и крайне заинтересовал меня. Я много о нем думал, ознакомился с текущей литературой этого вопроса, с историей Патриаршества на Руси и его значением во дни великой смуты междуцарствия и пришел к заключению, что время назрело, и что для России, переживающей новые смутные дни, Патриарх и для Церкви, и для государства необходим. Думается мне, что и вы в Синоде не менее моего были заинтересованы этим вопросом. Если так, то каково ваше об этом мнение?

Мы, конечно, поспешили ответить Государю, что наше мнение вполне совпадает со всем тем, что Он только что перед нами высказал.

— А если так, — продолжил Государь, — то вы, вероятно, уже между собой и кандидата себе в Патриархи наметили?

Мы замялись и на вопрос Государя ответили молчанием.

Подождав ответа и видя наше замешательство, он сказал:

— А что, если я, как вижу, вы кандидата еще не успели себе наметить или затрудняетесь в выборе, что если я сам его вам предложу — что вы на это скажите?

— Кто же он? — спросили мы Государя.

— Кандидат этот, — ответил он, — я! По соглашению с императрицей я оставлю Престол моему сыну и учреждаю при нем регентство из Государыни императрицы и брата моего Михаила, а сам принимаю монашество и священный сан, с ним вместе предлагая себя вам в Патриархи. Угоден ли я вам, и что вы на это скажите?

Это было так неожиданно, так далеко от всех наших предложений, что мы не нашлись, что ответить… и промолчали. Тогда, подождав несколько мгновений нашего ответа, Государь окинул нас пристальным и негодующим взглядом, встал молча, поклонился нам и вышел, а мы остались, как пришибленные, готовые, кажется, волосы на себе рвать за то, что не нашли в себе и не сумели дать достойного ответа. Нам нужно было бы ему в ноги поклониться, преклоняясь пред величием принимаемого Им для спасения России подвига, а мы… промолчали!» [198].

Где реальные события и речи самого Государя, а где только предположения о содержании подобных разговоров, трудно достоверно сказать. К сожалению, многие документы царской семьи не сохранились или оказались за пределами России. Остается только выразить надежду, что по истечении какого-то непродолжительного периода времени историки и архивисты смогут ответить на многие вопросы, которые в настоящее время еще остаются открытыми.

В апреле 1917 года, т. е. после уже свержения императора и объявления министрами-масонами Временного правительства об отделении церкви от государства, в демократическом печатном издании «Голос минувшего» в заметке «”Последний самодержец” — материалы характеристики Николая II» были теми же масонами опубликованы, как бы в насмешку, строки из пророчества Серафима Саровского: «В начале царствования сего монарха будут несчастия и беды народные. Будет война неудачная. Настанет смута великая внутри государства, отец подымется на сына и брат на брата. Но вторая половина правления будет светлая и жизнь Государя — долговременная» [199]. Они преждевременно ликовали, но не предполагали, что впереди грядет захват власти большевиками и развязывание братоубийственной Гражданской войны, которые все изменят в огромной стране.

Однако прошло сто лет с момента канонизации Серафима Саровского. Канули в вечность временщики-безбожники: как Временное правительство с всесильными масонами, так и большевики с мировыми идеями господства. Наступили другие времена, и даже другая эпоха в России.