Тайны на крови. Триумф и трагедии Дома Романовых

Гатчина. 24 августа, четверг.

Утром читал. Днем мисс Ним и я на балконе втирали в Райта (собака великого князя. — В.Х. ) нефть с вазелином (собственное патентованное средство) ввиду того, что он сильно чешется. Около 5 ч. был у меня капитан Козьмин, кот. держа мое письмо к Керенскому, сказал, что Керенский поручил мне передать, “что Временное Правительство не сомневается в моей лояльности и что положение демократии и государства таково, что признано необходимым меня изолировать от мира”. — На запрос об отъезде за границу, Козьмин ответил — “в настоящее время это совершенно невозможно”. — До обеда читал. Вечером играл на гитаре. Погода была дождливая, ветреная, 8°. Зелень еще совсем зеленая, только отдельные желтые листья. Наш сад весь в цветах, главным образом много табаку и душистого горошка, роз сейчас немного.

Гатчина. 25 августа, пятница.

Весь день провели в доме. Нам было объявлено, что во время прогулок за нами будет следовать унтер-офицер, ввиду чего мы и решили больше пока не выходить. До обеда я играл на гитаре. Вечером читали газеты. Погода была пасмурная, 8°.

В газетах за последние дни много писали об открытии контрреволюционного заговора, душой кот. являлась Маргарита Хитрово, кот. и арестовали. Выясняется, что в связи с раскрытием этого заговора произошел наш арест и дяди Павла. Но, по-видимому, никакого такого заговора нет.

Гатчина. 26 августа, суббота (день именин Наташи и Таты).

В 12 ч. о. Страхов отслужил молебен у нас в столовой, — был диакон и два псаломщика, присутствовал комендант, приставленный к нам — пор. Лаврентьев. Днем сидели в саду у дома и читали. Вечером я играл на бильярде с Шлейфером. Погода была пасмурная, 10°.

Сегодня высланы за границу: А. Вырубова, Бадмаев, Манасевич-Мануйлов, Глинка-Янчевский и штаб рот. Эльвенгрен.

Гатчина. 27 августа. Воскресенье.

Утром читал. Днем был у меня [Константин Антонович] Котон (доктор великого князя. — В.Х. ), т. к. у меня сильно разболелось под ложечкой, — при этом визите присутствовал комендант. После чая Шлейфер и я гуляли в саду ровно час и прошли, вероятно, 5 1/2 верст. До обеда лежал, очень болело, после обеда также. Погода была полусолнечная, 12°. Лег рано, в комнате Елизаветы Н., а то плохо сплю и беспокою Наташу.

28 августа, понедельник, Гатчина.

Днем мисс Ним мыла Райта в саду. Я большую часть лежал на диване в кабинете. Около 5 ч. был Котон, — присутствовал при этом конечно комендант. Из «Вечернего Времени» узнали в первый раз о выступлении ген. Корнилова. В 11 ч. я пошел наверх, заснул только на какой-нибудь час. Погода была теплая, до 4 ч. были сильные ливни, 14°.

Гатчина и переезд в Петроград. 29 августа, вторник.

Я был поднят в 3 ч. Нам заявил комендант приготовиться к отъезду в Петроград через час 10 м. К означенному времени мы все были готовы. Выехали же на самом деле только в 5 ч. 10 м. из-за того, что военные шоферы не могли пустить наши моторы, и только по вызову Ведихова это было исполнено (мы это предвидели и предупреждали коменданта). Повезли нас на Царское [Село]. Впереди шел грузовик с вооруженными 30 солдатами. Мы ехали на новом Паккарде. Рядом с шофером сидел солдат — член совета. Ехали бесконечно долго до Царского (больше 2 часов). Там была остановка, около Совета Р. и С. Д. Вместо грузовика пошел легковой мотор, и повезли нас мимо Пулково в Петроград. Около Московской заставы вследствие неисправности в моторе мы задержались еще на 1/2 часа под страшным ливнем и градом. На Воскресенской встретили Преображенский Резервный полк, кот., по-видимому, выступал на охрану Петрограда. Наконец в 9 ч. мы подъехали к Штабу Округа, — долго ждали в автомобиле, затем повели нас в кабинет Главнокомандующего, где нас встретил шт[абс]-кап[итан] Филоненко. Он просил нас подождать, пока не отведут для нас помещения. В 11 1/2 [ч.] нам объявили, что помещение отведено на Морской 60, куда и тронулся наш караван. Оказалось, что это дом Мин. внут. дел и № его не 60, а 61 (напротив д[ома] кн. Орлова). Для жилья помещение это оказалось совсем невозможным, только с тремя кроватями и без малейших удобств. В 1 ч. закусили, после чего легли отдыхать, а Джонсон поехал хлопотать в Штаб Округа, о переводе нас к Алеше [Матвееву] на Фонтанку. Около 4 ч. он возвратился с благоприятным ответом. Предполагалось нас перевезти между 5 и 6 ч., но на самом деле перевезли только в 9 ч. Алешу видели, но ему пришлось переехать, чтобы не засесть также под арест. Дети вскоре легли, а я около 11 ч. К вечеру мои боли в желудке усилились. К нам приставили охрану в 65 чел., и мы продолжаем сидеть под строжайшим арестом. Из “Вечернего Времени” узнали, что выступление Корнилова и его наступление на Петроград, по-видимому, обречено на неуспех.