Тайны «Фрау Марии». Мнимый барон Рефицюль

Анна Белль посмотрела туда, где еще секунду назад был огромный корабль, теперь бесследно исчезнувший в глубине темной воды.

– Да что же вы, барышня, в последний-то день?! Беда-то какая! Надо же такое придумать! Неужто руки на себя хотели наложить, а?

– Там был корабль… – начала говорить Анна Белль, с трудом двигая побелевшими от волнения губами, но тут же умолкла.

– Хорошо, хорошо, я никому об этом не скажу. Мы пройдем в дом через садовый вход, я вам быстренько платье принесу. Господи! Только бы барин не заметил! Пойдемте, барышня, скоро уж отъезд.

Они удалялись к дому, и Анна Белль в последний раз взглянула на пруд, который умиротворял своим спокойствием и непроницаемой тишиной.

Возня в доме очень раздражала Рене Браамкампа. Он прохаживался нервно из угла в угол со стеком в руке и временами восклицал:

– Ну куда, куда столько вещей?! Джейн, вы еще с собой мебель прихватите!

Мимо Браамкампа проносили кофры, сундуки, саквояжи, коробки со шляпками, плетеные корзинки, накрытые кружевными платками. В усадьбе царил дух всеобщего волнения.

Тарантас, заваленный багажом и запряженный четверкой гнедых, уже стоял перед парадным входом. Вот и наступил момент прощания, все отъезжающие выстроились в ряд. Барин, проходя мимо, холодно кивал, отдавая последние напутствия кучеру, дочери и Модесту Ивановичу Ростовцеву, вызвавшемуся проводить свояченицу в Италию. В какой-то момент вице-адмирал встретился взглядом со своей десятилетней внучкой.

Девочка единственная из домочадцев всегда смотрела на деда без трепета и боязни сияющими карими глазами, в бездне которых отражался мир. Она сделала реверанс и опустила голову.

– Hopelijk heeft de jonge mevrouw Anna Bell, je geeft me niet reden voor u om aan te tonen rood voor zijn broer? Laat al uw dingen in huis, en zich zal gedragen in Amsterdam, zoals het een kleindochter Rene Braamkamp?

– Natuurlijk, Excellentie!

– Hier, neem het van mij aan u voor. [3]

Браамкамп раскрыл ладонь – на ней лежал красивый золотой медальон. Он нажал на замок, и крышка откинулась. Внутри был тонко выписанный портрет внучки.

– Reken er maar niet sentimentele me. Deze robuuste, Ik bestelde twee. Een blijft hier met mij en de andere wil ik u bezorgen.

– Dankzij Excellentie!

– U moet breng hem mee terug naar huis! Beloof me te doen!

– Ik beloof het!

– Ik hoop dat uw verblijf in onze historische vaderland in Nederland, u ten goede zal komen. Nou, met God! [4]

Старый барин остался на верхней ступеньке веранды и смотрел вслед удалявшемуся экипажу. Чуть поодаль, позади, как стайка напуганных травоядных за спиной хищника, замерли слуги.

Дом опустел совершенно. Браамкамп знал, что это должно было рано или поздно случиться, но никогда не представлял себе, как это произойдет, и не был готов к такому повороту судьбы.

Вице-адмирал вошел в свой кабинет, плотно затворил за собой двери и сел к секретеру. Он вытащил из ящичка маленький медальон, открыл его и стал пристально смотреть на изображение юного личика внучки. Рука Браамкампа задрожала, лицо Анны Белль расплылось – старик тихо заплакал.Медальон с портретом растворился в пространстве и вновь оказался у Анны Томилиной, сидевшей в своем автомобиле. Прошло почти двести сорок пять лет…

Глава вторая

Возле памятника Мира

Много памятных венков:

От Кащея, от вампира

И от солнцевских братков.

1

Анна спрятала медальон в сумочку. Они с мужем въехали в Хельсинки около девяти часов утра и вскоре уже двигались по центру города. Проезжая по одной из улиц вдоль залива, она неожиданно попросила Рината остановиться, быстро выскочила из автомобиля и забежала в только что открывшийся универмаг. Ринат тоже вышел из машины – размяться и осмотреться. Хельсинки в это время года выглядел необыкновенно свежим. С утра сияло яркое осеннее солнце, освещая влажные мостовые и гладь морской бухты. Вдали на рейде стояли два ледокола, готовые к зимней навигации. Огромный белоснежный паром из Стокгольма с трудом разместился причала. В воздухе витал йодистый запах моря и водорослей. Взгляд Рината скользил по фасадам домов, по набережной, снова по серым городским зданиям, остановился на Успенском соборе – русской православной церкви, возвышавшейся на холме. Собор торжественно возносился к небу бирюзовыми куполами в солнечных лучах, а чуть поодаль от него располагался не менее величественный католический костел…

Чайки носились над самой водой и кричали о своем. Мимо причала гордо проплыл буксир, оставляя за собой расходившийся в обе стороны след на разрезанной поверхности темно-серого залива.

Анна появилась так же стремительно, как и ушла. Она уже переоделась в строгий деловой костюм, ее руки были заняты пакетами с покупками.

– Успел зачислить меня в шопоголики, дорогой? – обратилась к мужу.

– У меня есть для тебя более серьезные эпитеты.

– Не могла же я к юристам пойти в джинсах! Знаешь анекдот? «Вопрос: что производит ваша компания? Ответ: наша компания производит… хорошее впечатление».

Ринат улыбнулся.

– Пойдем завтракать, и я поеду домой. Представляешь, опять придется завернуть в усадьбу – забыл мобильник!

– Это судьба!