Тайны четырех океанов

Помимо капитана 2-го ранга В. Иениша, в офицерский состав «Русалки» входили: старший офицер капитан 2-го ранга Н. Протопопов; вахтенные начальники лейтенанты: В. Стравинский, Г. Бурхановский и И. Ивков; вахтенные офицеры: мичманы Г. Майер и В. Долгов; артиллерийский офицер штабс-капитан В. Алысимович; штурман поручик М. Буров; старший инженер-механик штабс-капитан П. Кириллов; помощник старшего инженер-механика Л. Ян и надворный советник врач В. Сверчков. Все достаточно опытные и вполне на своих местах. Хорош был и рядовой состав, куда входили старослужащие матросы, способные обучать молодых учеников-артиллеристов азам мастерства.

На время морской кампании Учебно-артиллерийский отряд, как и во все предыдущие годы, базировался на Ревель (ныне Таллин), совершая недолгие выходы в море на артиллерийские стрельбы. Помимо «Русалки» в его состав входили броненосные батареи «Первенец» и «Кремль», канонерская лодка «Туча». Все корабли Учебно-артиллерийского отряда были далеко не новы, имели слабые машины, вечно выходящие из строя котлы и очень малый ход. Никакой боевой ценности они уже не представляли, а потому использовались исключительно в учебных целях.

К началу сентября учебная программа артиллерийских стрельб была успешно выполнена и отряд начал подготовку к возвращению на зимовку в Кронштадт. Медлить было нельзя, так как начинался период осенне-зимних штормов. Опасаясь за свои не слишком мореходные корабли, Бурачек отдал приказание «Русалке» и «Туче» как можно скорее вместе следовать кратчайшим путем через Финский залив в Гельсингфорс (ныне Хельсинки), а оттуда через шхеры в Биорке (ныне Приморск), где и дожидаться подхода еще остававшихся в Ревеле броненосных батарей. Из Биорке весь отряд должен был следовать в Кронштадт. При этом по причине серьезной болезни командира «Русалки» капитана 2-го ранга Иениша задачу на переход Бурачек поставил лишь командиру «Тучи» капитану 2-го ранга Лушкову, обязав его довести все указания до сведения командира «Русалки». Лушков приказ начальника исполнил. Тогда же Бурачек, пойдя на встречу просьбе командира «Русалки», перевел к нему с «Тучи» вахтенным начальником лейтенанта П. Ершова, а с «Русалки» на «Тучу» лейтенанта И. Ивкова. Дело в том, что Иениш с Ершовым дружили семьями и первый давно просил о переводе товарища к себе на броненосец. Так случай в одно мгновение переменил судьбы двух людей. Одному она, буквально в последний момент, подарила жизнь, а другому назначила смерть!

Здесь необходимо подробнее остановиться на состоянии здоровья командира «Русалки», которое вполне могло повлиять на весь ход последующих событий. Капитан 2-го ранга Иениш был очень серьезно болен. Он страдал сильными хроническими головными болями. В такие моменты он практически терял контроль над собой, и ни о каком командовании кораблем не могло быть и речи. Во время морской кампании 1893 года у него было два сильнейших припадка, случались приступы и раньше. Во время же последней зачетной стрельбы у Иениша произошел особо сильный приступ, сопровождаемый кровавой рвотой. Секрета из своей болезни командир «Русалки» не делал. О ней знали все, включая флагманского врача отряда Смирнова и командира отряда контр-адмирала Бурачека. Однако по непонятной причине никто из них даже не пытался поставить вопрос о непригодности капитана 2-го ранга Иениша к службе на кораблях. Почему так произошло, однозначно сказать сложно. Вполне возможно, что они закрывали глаза на болезнь командира «Русалки» из уважения к его заслугам; кроме того, начальство могло закрывать глаза на болезнь командира броненосца, чтобы дать ему возможность выплывать плавательный ценз, крайне необходимый для продвижения по службе.

Вполне возможно, что начальство медлило со списанием командира «Русалки» еще и потому, что очень редкое тогда высшее артиллерийское образование, увлеченность практикой и теорией артиллерийского дела делали Иениша поистине незаменимым специалистом для обучения молодых артиллеристов. Тот факт, что Иениш с достаточно большим опытом океанских походов перешел на монитор, может говорить о том, что начальники подобрали ему более спокойную должность. Как бы то ни было, но, судя по признанию самого Иениша, командовать кораблем на переходе морем он мог с большим трудом, а скорее всего, практически и не мог совсем.

После посещения Лушковым Бурачека между командирами «Русалки» и «Тучи» завязалась переписка записками.

5 сентября 1893 года командир «Русалки» капитан 2-го ранга Иениш написал Лушкову: «…В настоящее время мое здоровье все еще настолько плохое, что приходится очень заботиться, чтобы сколько-нибудь собраться с силами для перехода на „Русалке“, и, во всяком случае, желательно, чтобы переход этот состоялся как можно кратковременнее. Поэтому, если возможно получить согласие адмирала, я предпочел бы не заходить в Гельсингфорс. Желательно также, по условиям моего слабого еще здоровья, не делать ночной выход в море, а назначить его в 9 часов утра, если не будет неблагоприятной погоды…»