Тайны четырех океанов

Возможно, следует искать сюжет в местной мифологии. И он есть! У ханты и манси, которые раньше именовались остяками и вогулами, известно немало сказаний о водяных, или, вернее, живущих в воде чудищах. Например, йюр — нечто подобное ящерице или змееподобному животному, подрывающему берега реки. Йюр может проглотить лодку с человеком. Или рыбообразное чудовище вес. Оно обитает в водовороте и делает его опасным. Иногда это — гигантская щука, от старости превращающаяся в мамонта с рогами, растущими изо рта. Все эти подводные обитатели не очень доброжелательны к человеку. А есть такой способ умилостивления духов или духоподобных существ, как отливка их образов из металла и помещение отливок на святилище. Северные ханты делают так до сих пор. Скорее всего, эта отливка запечатлевает именно такое фантастическое подводное существо, проглотившее или глотающее человека. У обских угров существует миф, в котором рассказывается, как чудовище проглотило человека. В преданиях говорится о том, что оно может это сделать. Речь идет о возможности поглощения человека и лодки и о демонстрации мощи водного зверя.

Историю библейского пророка Ионы можно рассматривать в рамках философского осмысления смерти и последующего воскрешения. Отметим, что мотив героя, проглатываемого огромной рыбой, присутствует как в меланезийской сказке о Камакаджаку, так и в русской сказке, где Ивана-дурака также проглатывает Щука-рыба, которая, впрочем, вскоре сама его и изрыгает. Во всех этих случаях Рыба выступает как некий эквивалент нижнего мира, царства мертвых — для того чтобы воскреснуть к новой жизни, нужно побывать в нем.

Однако мифы мифами, но были ли подобные случаи в новейшей истории? Оказывается, были! К примеру, среди английских моряков вот уже более 100 лет весьма популярна история, произошедшая с неким Джеймсом Бартли. Вот что писал по этому поводу исследователь морского флота Л. Скрягин:

«Февраль 1891 года… Английское китобойное судно „Звезда Востока“ ведет промысел на кашалотов близ Фолклендских островов. С „вороньего гнезда“ на фок-мачте раздается крик матроса-наблюдателя: „Фонтан!“ На воду быстро спускаются два вельбота. Они устремляются в погоню за морским исполином. Гарпунеру одного из них удается с первого раза вонзить свое оружие в бок кашалота. Но кит только ранен. Он стремительно уходит на глубину, увлекая за собой десятки метров гарпунного линя. Через минуту он всплывает и в предсмертной агонии сокрушительным ударом подбрасывает вельбот в воздух. Китобоям приходится спасаться вплавь. Кашалот слепо бьется, хватая нижней челюстью обломки вельбота, взбивая кровавую пену… Подошедший на помощь второй вельбот добивает кита и через два часа пришвартовывает его к борту „Звезды Востока“.

Из восьми человек команды первого вельбота не хватает двоих — они утонули во время поединка с китом… Остаток дня и часть ночи уходят на разделку китовой туши, крепко закрепленной цепями у борта судна. Утром желудок кашалота поднимают талями на палубу корабля. Огромная утроба разделанного кита ритмично шевелится. Это не удивляет бывалых китобоев: им не раз приходилось извлекать из желудка кашалотов кальмаров, каракатиц и даже трехметровых акул. Несколько ударов флетчерного ножа — и желудок кита вскрыт. Внутри его лежит покрытый слизью, скорченный, словно в приступе жестоких судорог, китобой „Звезды Востока“ Джеймс Бартли, занесенный накануне в вахтенный журнал судна как погибший во время вчерашней охоты… Он жив, хотя сердце едва бьется — он в глубоком обмороке.

Не веря своим глазам, изумленные до предела, застыли китобои. Судовой врач приказывает положить Бартли на палубу и поливать его морской водой. Через несколько минут матрос открывает глаза и приходит в себя. Он никого не узнает, бьется в конвульсиях, бормочет что-то бессвязное.

„Сошел с ума“, — единогласно решают китобои и переносят Бартли в каюту капитана, на кровать. В течение двух недель команда окружает беднягу Бартли лаской и заботой. К концу третьей недели рассудок возвращается к Бартли, он полностью оправляется от психического потрясения, которое перенес. Физически он почти не пострадал и вскоре вернулся к исполнению своих обязанностей на судне. Единственное, что изменило его внешность, — это неестественно бледная окраска кожи на лице, шее и кистях рук. Эти части тела казались обескровленными, кожа на них сморщилась».

Другие источники сообщают, что Бартли проспал почти все те три недели: это понадобились ему для того, чтобы прийти в норму. Лишь кожа на участках тела, которые не были защищены одеждой, когда китобой находился в желудке кашалота, была пятнисто-белой, словно обожженной крепким пергидролем, и никак не заживала.