Таинство девственности

Из анально-садистской организации в дальнейшем проистекает развитие оральной. Насильственная мужская активность, которая проявляется в отношении объекта и отличает садистски-анальную организацию, находит себе место как подготовительный акт для пожирания, которое в таком случае становится сексуальной целью. Новшество по сравнению с предыдущей ступенью состоит, по существу, в том, что воспринимающий пассивный орган, отделенный ото рта, развивается в анальной зоне. Здесь сами собой напрашиваются биологические параллели – взгляд на прегенитальную человеческую организацию как на остатки такого устройства, какое остается навсегда у некоторых классов животных. Так же характеризует эту ступень конструирование исследовательского влечения из его компонентов.

Анальная эротика не очень-то бросается в глаза. Кал под влиянием садизма поменял свое значение нежности на агрессивное. В превращении садизма в мазохизм принимает участие также и чувство вины, указывающее на процессы развития в других сферах, помимо сексуальной.

Соблазн продолжает оказывать свое влияние, поддерживая пассивность сексуальной цели. Он превращает теперь садизм в его большей части в пассивную противоположность – в мазохизм. Еще вопрос, можно ли всецело поставить ему в счет характер пассивности, так как реакция полуторагодовалого ребенка на увиденный коитус была уже преимущественно пассивной. Заражение сексуальным возбуждением проявилось в испражнении, в котором все же необходимо различать и активную долю. Наряду с мазохизмом, господствующим в его сексуальных стремлениях и выражающимся в фантазиях, сохраняется и садизм и проявляется по отношению к маленьким животным. Его сексуальные исследования начались после соблазна и, по существу, посвящены двум проблемам – откуда берутся дети и можно ли лишиться гениталий – и сплетаются с проявлениями его влечений. Эти же исследования направляют его садистские наклонности на маленьких зверей как на представителей маленьких детей.

Наше описание дошло почти до четвертой годовщины его жизни, до момента, когда после сновидения начинается запоздалое влияние увиденного коитуса. Разыгрывающиеся теперь процессы мы не можем ни полностью понять, ни в достаточной мере описать. Оживление картины, ставшей теперь понятной благодаря интеллектуальному развитию, действует как свежее событие, но так же и как новая травма, как удар со стороны, аналогичный соблазнению. Нарушенная генитальная организация сразу восстанавливается, но достигнутый в сновидениях успех не может быть сохранен. Процесс, который можно поставить в ряд только с вытеснением, ведет к отказу от нового и к замене его фобией.

Садистски-анальная организация сохраняется, таким образом, также и в наступившей теперь фазе фобии животных, с той лишь разницей, что к ней примешиваются явления страха. Ребенок продолжает проявлять садистские и мазохистские влечения, но реагирует на некоторые их проявления со страхом; превращение садизма в свою противоположность делает, вероятно, успехи в дальнейшем.

Из анализа кошмарного сновидения мы узнаём, что вытеснение связывается с признанием кастрации. Новое отрицается, потому что принятие стоило бы пениса. Более тщательное соображение открывает приблизительно следующее: вытесненной оказывается гомосексуальная установка в генитальном смысле, образовавшаяся под влиянием нового знания. Но эта установка сохраняется в бессознательном, образовав изолированный глубокий слой. Двигателем этого вытеснения, по-видимому, является нарциссическая мужественность гениталий, вступающая в давно уже подготавливающийся конфликт с пассивностью гомосексуальной цели. Вытеснение является, таким образом, следствием мужественности.

Возникает искушение, исходя из этого положения, изменить часть психоаналитической теории. Кажется, что нащупываешь руками, будто конфликт между мужскими и женскими устремлениями, т. е. бисексуальность, как раз и ведет к вытеснению и образованию невроза. Однако такой взгляд не отличается полнотой. Из двух борющихся сексуальных направлений одно приемлемо для «Я», а другое оскорбляет нарциссический интерес, поэтому оно вытесняется. И в этом случае опять-таки «Я» создает вытеснение в пользу одного из сексуальных направлений. В других случаях нет такого конфликта между мужественностью и женственностью; имеется только одно сексуальное устремление, которое добивается торжества, но неприемлемо для некоторых сил «Я» и поэтому устраняется. Гораздо чаще, чем конфликты в пределах самой сексуальности, встречаются другие, возникающие между сексуальностью и моральными тенденциями «Я». Таков моральный конфликт в нашем случае. Подчеркивание бисексуальности как мотива вытеснения оказалось бы слишком узким; указание на конфликт между «Я» и сексуальным стремлением (либидо) покрывает все возможности.