Сунми переехала в маленький городок на востоке от Сеула. Дом, где она жила, был окружен небольшими горами. Здание пряталось в тени высоких деревьев с широкими листьями. Семнадцать часов я дежурил у ее подъезда. Долго, но не для меня. Однажды, когда я еще работал посредником, мне пришлось вот так, не сходя с места, провести двадцать восемь часов. Я шпионил за одной женщиной, причем за все двадцать восемь часов она так и не вышла из своего дома — ее мужу, который поручил мне проследить за ней во время его командировки, явно нужно было лечиться от патологической ревности.
Дом Сунми стоял за большим торговым центром. С крыши торгового центра хорошо был виден ее подъезд и окна ее квартиры. Весь день они были занавешены шторами. Их открыли, только когда солнце село и на улице зажглись фонари. К этому моменту я опустошал уже третью банку с кофе. Открыв банку, я наблюдал, как у нее в коридоре загорается свет. Я помнил ее так хорошо, будто в последний раз видел только вчера. Стрижка «боб», бледное лицо без макияжа, белая футболка и улыбка, ясная, как весеннее солнышко… в тот момент, что я поднес к глазам бинокль, мое сердце сжалось от нежности. Она была там. Стрижка «боб», белая кожа, ни грамма макияжа…
Она порхала по комнатам. Будто парила по воздуху. Зашла в комнату — переодевшись, вышла. Платье небесного цвета, как у героинь диснеевских мультфильмов, делало ее похожей на проворную рыбку. Казалось, она по-рыбьи юрко плавает туда-сюда. Зашла в ванную, вышла оттуда, вытирая лицо полотенцем, достала из сумки продукты, убрала их в холодильник, включила воду в кухне, помыла персик, откусила большой кусок. Я представил, как персиковый сок стекает мимо губ по ее руке. Она занялась ужином: брала что-то из холодильника, мыла, нарезала, варила. Потом, наверно, все приготовив, села на диван, взяла пульт от телевизора, направила на экран, но почти сразу выключила телевизор и нажала на кнопку включения музыкального центра. Поставила какой-то диск. Музыку услышать я не мог. Только видел Сунми. Она откинулась назад. Ее волосы разметались по голубому узорчатому дивану. Она долго сидела так, не шевелясь. Я неотрывно следил за ней в бинокль. Она закрыла глаза. Наверно, сильно устала за день. Через некоторое время мне показалось, что она заснула.
Я опустил бинокль и хотел сделать глоток кофе. Но банка была пуста. Комкая пустую жестянку в руках, я почувствовал непреодолимое желание позвонить Сунми. Я достал телефон и набрал номер. Раздался гудок. Я опять поднял бинокль и, приложив телефон к уху, смотрел на окна ее квартиры. Я стремился не пропустить ни малейшего ее движения. Я ловил колебания воздуха, которым она дышала, и если бы только это было возможно, то следил бы за звуками музыки, выплывающими из музыкального центра. Еще один гудок. Она, наконец, пошевелилась. Подняла голову с дивана и посмотрела куда-то рядом с собой. Опять раздался гудок, она медленно встала — наверно, и правда, спала — ее походка была неуклюжей, как бывает спросонья. Сердце выпрыгивало у меня из груди. Сейчас она ответит на мой звонок. Прикрыв трубку рукой, я перевел дыхание. Раздались еще два гудка, она исчезла из поля зрения и почти сразу появилась снова.
Но что это — на этот раз она была не одна. Она ненадолго ушла со сцены и теперь вернулась, ведя за собой какого-то мужчину в синем костюме. Поставив черный портфель на диван, он плюхнулся туда, где только что сидела Сунми. Он развязал галстук и, наверно, что-то сказал ей, но я, конечно, ничего не слышал.
Сунми пошла к телефону, однако, кажется, ей было все равно, успеет ли она до того, как гудки прекратятся, — перекинувшись парой фраз с мужчиной, она сняла трубку. Наконец-то я услышал ее голос:
— Алло?
Я молчал. Между тем, как я набрал ее номер, и тем, как она подошла к телефону, прошла целая пропасть времени, за которое все логические цепочки в моем сознании перепутались, и теперь у меня в голове был полнейший хаос.
— Я не могу разговаривать, глядя на это, — пробурчал я про себя.
Если видишь аппарат абонента, телефонный звонок не имеет смысла. Даже если бы телефоны с видео стали широко распространены, я не стал бы таким пользоваться. Неуместные мысли рождались в тот момент в моем спутанном сознании.
— Алло? Говорите, — снова услышал я ее голос.
Она ждала моего ответа, но я не мог говорить. Она пожала плечами, обращаясь к мужчине, развалившемуся на диване. Он что-то сказал и тоже пожал плечами. В тот момент я услышал через телефонную трубку его голос, но не разобрал слов. Он жестами показывал ей, чтобы она положила трубку и скорее обняла его, — это было понятно даже мне, наблюдавшему за ними в бинокль с крыши торговых рядов, и она уж тем более не могла не понять таких простых знаков.