Тайная война против революционной Кубы (иллюстр)

После нескольких часов бешеной езды члены «Совета» очутились в Филадельфии, а оттуда — уже самолетом — их доставили на аэродром Опа-Локка и разместили в пустом полуразвалившемся сарае. «Членам правительства» разрешили только короткие прогулки возле сарая. Когда «министр иностранных дел» Карлос Эвиа попытался отойти подальше, агент ЦРУ настойчиво порекомендовал ему вернуться. Так под вооруженной охраной, отрезанные от внешнего мира, главари кубинской контрреволюционной эмиграции провели несколько дней. И все это без каких бы то ни было объяснений!

О начале вторжения главари «слизняков» узнали из радиопередач радиоцентра «Суон». Коммюнике номер один «Кубинского революционного совета» оказалось для его членов полной неожиданностью…

«Операция 40»

По мере приближения «дня Д» странные вещи происходили и в гватемальских лагерях.

Мы уже говорили, что «Кубинский революционный совет» не имел никакого отношения к подготовке «бригады вторжения». Только один раз — в феврале 1961 года — политическим лидерам «слизняков» на короткое время разрешили посетить гватемальские лагеря. Что касается практических вопросов подготовки «бригады», назначения командиров и тому подобного, все это с самого начала было непререкаемой прерогативой американских «советников». В конце концов, свидетельствовал 28 апреля 1961 года на страницах «Нью-Йорк таймс» обозреватель Тэд Шульц, «агенты Центрального разведывательного управления ограничили передвижение д-ра Кардоны и д-ра де Вароны в

246

Центральной Америке», то есть, попросту, запретили им выезжать за пределы США.

Еще 4 января 1961 года Мануэль Артиме под предлогом того, что ему «надоели политические склоки», покинул США: он якобы решил присоединиться к «бригаде». Однако в действительности Артиме направился в Гватемалу с совершенно иной целью. 30 января с ведома ЦРУ Артиме совершил в гватемальских лагерях настоящий переворот: он назначил «своих людей» на командные должности в «бригаде» — разумеется, без всякой консультации с членами «Совета». Во главе «бригады» Артиме поставил Хосе Сан Романа, его заместителем назначил Эрнейдо Оливу. Пост начальника штаба получил Рамон Феррер. Командирами батальонов также оказались бывшие батистовские офицеры — Алехандро дель Балле, Уго Суэйро, Роберто Сан Роман (младший брат Хосе Сан Романа). Командиром авиации вторжения стал бывший батистовский офицер Мануэль Вильяфан Мартинес. Большинство наемников встретило эти перемещения с полным равнодушием. Однако 230 человек взбунтовались, решительно отказались служить под началом батистовцев и потребовали немедленно передать их требования «политическим лидерам» эмиграции. Дело чуть не кончилось перестрелкой.

По приказу американского «советника» по кличке «Берни» личный состав бригады был выстроен на плацу лагеря «Эльветиа». Взобравшись на небольшую импро-визованную трибуну, «Берни» заявил:

— Хозяин здесь — я, хотя большинство из вас никогда меня не видело. Командиром бригады остается «Пепе» Сан Роман. А теперь те, кто желает служить с ним и позабыть о политике, направо! Шагом марш! Остальные — на месте!..

После такой психологической атаки «на месте» осталось не более ста человек. Их сразу изолировали от остальной массы наемников и разместили в особых бараках. Вскоре с помощью давления, запугивания и шантажа число «бунтарей» было доведено до двенадцати.

11 февраля «бунтовщиков» под вооруженной охраной переправили в лагерь «Ла Суиса». Как вспоминал впоследствии один из них — некий Родольфо Нодаль Тарафа, арестованных раздели донага и бросили в небольшой бетонный сарай. Каждый день их вызывали

247

на допросы. Руководивший допросами американец добивался «признания» в том, что «бунтовщики действовали по заданию Кастро»…

Позднее им объявили, что после победы они будут преданы военно-полевому суду и расстреляны как изменники. А пока «преступников» переправили в концентрационный лагерь, расположенный в глухой гватемальской провинции Петен. Там, в строгой изоляции от внешнего мира, «бунтовщиков» продержали вплоть до провала вторжения.