Тайная капитуляция

Обергруппенфюрер СС и генерал войск СС, высочайший руководитель СС и полиции и полномочный представитель германских вооруженных сил в Италии. Командующий тыловой военной зоной и военной администрацией. Информацию о вышеупомянутой персоне можно получить у: 1) бывшего заместителя фюрера Рудольфа Гесса, в настоящее время – в Канаде; 2) действующего папы: визит в мае 1944 г., освобождение профессора Васелла по просьбе папы, который готов ходатайствовать, если понадобится, в любое время; 3) отца Панкратиуса Пфайфера из ордена Спасения в Риме…

Далее следовали имена еще семи-восьми церковников и итальянских аристократов, с подробным описанием того, чем им помог Вольф, в большинстве случаев освобождавший кого-нибудь из тюрем. На следующей странице были заявления другого сорта. Здесь Вольф делал упор на то, что по его приказу несколько сотен наиболее ценных картин из флорентийской галереи Уффици были перемещены в безопасное место в Северной Италии, когда Флоренцию начали бомбить. Вместе с ними были укрыты различные скульптуры и знаменитая коллекция монет короля Италии, которая, как было сказано, стоила многие миллионы долларов. Вольф заявлял также, что вместе с Кессельрингом он сделал все, чтобы спасти Рим от немецких бомбардировок, в 1944 г. уладил без кровопролития всеобщую стачку в Турине, Милане и Генуе, в которой участвовали около 300 тысяч рабочих, в ноябре 1944 г. вел переговоры с партизанами, в результате которых была объявлена амнистия и население Северной Италии могло больше не бояться призыва в армию Муссолини или в немецкие рабочие команды. В подтверждение этих заявлений были помещены приложения. Одним из них было личное письмо Вольфу от кардинала Венецианского с благодарностью за освобождение из тюрьмы монахини еврейского происхождения. Коротко говоря, генерал Вольф желал показать нам, каким он был хорошим парнем и кто мог бы поручиться за него, в случае если бы мы плохо о нем подумали.

Затем мы с Гаверницем поехали в клинику, куда Вайбель поместил Парри и Усмиани. Медсестра провела нас длинным коридором к палате, где находились два «пациента». Никогда не забуду эту сцену. Парри, который через несколько месяцев станет премьер-министром освобожденной Италии, был столь взволнован, что расплакался и бросился меня обнимать. Он понятия не имел, как и почему был вызволен из Вероны и переправлен на швейцарскую границу эсэсовцами, которые до того момента были его тюремщиками и следователями.

Когда его забрали из тюрьмы, он, вполне естественно, предположил, что его расстреляют или, возможно, депортируют в Германию, где его ждет медленная смерть.

Он сразу же задал мне типичный для себя вопрос: «Какого сорта сделку вы заключили с немцами, чтобы меня вытащить? Да будет вам известно, что для меня неприемлемы какие-либо ограничения свободы моих действий. Я хочу немедленно вернуться в Италию и продолжать бороться с немцами и фашистами».

Я заверил его, что никаких сделок не было, и добавил: «Парри, друг мой, вы вольны вернуться в Италию в любой момент. Но поверьте моему слову, что ваше немедленное возвращение повредит делу, которое вы представляете. Оно даже воспрепятствует действиям, которые могут помочь окончить войну и спасти вашу страну от опустошения». Затем я попросил его набраться терпения по крайней мере на одну-две недели и пообещал, что он вернется в Италию раньше дня освобождения.

Я, естественно, опасался, что Парри вернется в Италию и будет вновь схвачен немцами или фашистами. В этом случае трудно было бы объяснить его побег. Тогда как его исчезновение из веронской тюрьмы может быть выдано Вольфом за обмен пленными или за перевод из одной тюрьмы в другую. Кроме того, я объяснил Парри, как важно, чтобы никто в Швейцарии не знал о его побеге.

После дополнительных заверений в том, что я не купил его освобождение на условиях, которые могут связать ему руки, Парри согласился с моими предложениями.

Затем он рассказал мне (об этом уже упоминал), как Эдгардо Соньо, один из партизанских смельчаков, попытался в форме СС войти в отель «Реджина» в Милане, где вначале содержали Парри, чтобы силой освободить его, но был схвачен, получил ранение и сейчас находится в тюрьме. Не мог бы я освободить и Соньо тоже? Парри не будет чувствовать себя спокойно, пока Соньо в опасности. Представиться германским солдатом само по себе было в Италии крупным преступлением. Я пообещал Парри сделать все, что в моих силах. Перекинувшись несколькими словами с Усмиани, ошарашенным событиями этого дня не меньше, чем Парри, и столь же благодарным, мы оставили их все еще удивляющимися, как это они оказались на свободе.