Тайна жёлтых нарциссов

— Чего ради должен я принять этот дар? — воскликнул он. — Я провел порученное мне дело и дал вам совет. За консультацию мне следует получить с вас тридцать гульденов. Я ведь был единственным, с кем вы не рассчитались в Амстердаме. Помните? Да, не удивляйтесь, мне известно это со слов швейцара отеля, в котором вы останавливались. Я могу, повторяю, принять от вас только тридцать гульденов, поскольку эти деньги я заработал. Больше я ничего не приму... Ну хорошо, хорошо, графиня, я согласен!

— И три, — медленно закончила свой счет графиня. — Очень хорошо, доктор, что вы успели согласиться прежде, чем я сказала «три». Вы успели в последний миг. Если бы вы не согласились, то сокровища Марко Поло снова, говорю я вам, возвратились бы к святому Марку. Но кстати, я вспомнила... Вы заговорили о тридцати гульденах за прием... Но ведь вы же еще не объяснили мне моего сна.

— Вы обязательно хотите знать его объяснение?

— Конечно!

— Ну, как хотите! Но мне придется попросить уважаемого синьора Донати и нашего друга Этьена оставить нас наедине. Весьма вероятно, что объяснение сна будет связано с некоторыми моментами... я бы сказал, интимного свойства.

Астролог и верный Этьен покинули банкетный зал. Над крышами Венеции медленно розовело утро.

— Вам снилось, что вы лежали в слишком большой для вас кровати. Внезапно окно распахнулось, и вы увидели перед ним два переплетающихся дерева. Вдруг вы заметили, что деревья охвачены огнем, вас объял страх, и с криком испуга вы проснулись. Так ли я пересказал ваш сон?

Она кивнула. Лицо ее было напряженным и бледным.

— Чтобы объяснить смысл этого сна и путь, которым я пришел к его разгадке, я должен посвятить вас в некоторые области своей науки. Весь ваш сон указывает на то, что здесь налицо воспоминание детства: слишком большая кровать, детское содержание сна и прочее. Я попросил вас рассказать мне о вашем детстве, и вы вдруг вспомнили, что раньше уже видели этот сон. Сон по своему характеру был вам неприятен и связан с рядом тягостных переживаний. Что это были за переживания? Прежде всего, то было воспоминание о какой-то сцене, вам неприятной, свидетельницей которой вам против воли пришлось быть. В этом не приходится сомневаться. Большинство снов состоит из описаний и в этих описаниях «распахнувшееся окно» встречается очень часто. Оно означает, что вы просто проснулись и взглянули перед собою. И вы увидели два сплетенных дерева. Деревья также очень часто встречаются в описаниях снов — сны говорят примитивным языком первобытного человека и детей. Для детей деревья нечто одушевленное — маленькие дети рисуют деревья, снабжая их лицами, превращая сучья в руки. Ваши сплетенные деревья были людьми — мужчиной и женщиной. Кто были эти люди? В вашем детстве возле вас был только один мужчина — ваш отец. Моя наука утверждает, что нет более пылкой любви, чем любовь маленькой девочки к отцу или мальчика к матери. Многие не согласны с этой несомненной очевидностью. Взрослым трудно поверить в существование серьезных чувств в детском возрасте, а между тем это так. Нет более сильных ощущений и чувств, чем те, что мы испытываем в детстве. Детская любовь и детская ревность так же сильны, как чувства, посещающие нас в юности.

Доктор замолчал и после небольшой паузы продолжил:

— Полагаю, вы достаточно подготовлены для восприятия моей мысли... Маленькой девочкой вы боготворили отца и, когда однажды ночью, проснувшись и увидев, что боготворимое вами существо обнимает и целует гувернантку-француженку, пережили потрясение, о котором, возможно, на следующий день и забыли, но следы которого остались в вас глубоко, запечатлевшись в подсознательном «я». Сколь бы малы вы ни были, вы все же знали, что город, в котором это произошло, называется Страсбургом, и это наименование, с чем бы оно ни соединялось, хотя бы просто с гусиным паштетом, навсегда срослось в вашем сознании с болезненными переживаниями забытого события. Отец отдал вас в монастырь, темное воспоминание постепенно стало изглаживаться. Но по прошествии ряда лет оно снова всплыло в сознании. Вы спросите, почему? На этот вопрос я не могу ответить, но, возможно, умирая, в бреду ваш отец называл Страсбург, город, в котором оборвались его изыскания... Быть может, он умолял вас снова поехать туда и продолжить начатое им дело? Он никогда не говорил с вами о своей теории, но на смертном одре... Вот примерно какие объяснения представляются мне наиболее вероятными.

Графиня смотрела на доктора широко раскрытыми глазами, затаив дыхание. Потом она прошептала:

— Доктор, вы чародей! Я даже боюсь вас... Все, что вы сказали, — правда, совершенная правда. И теперь я понимаю все! Теперь мне ясно, о чем пытался сказать отец, умирая. По правде, я думала, что это бред умирающего!

Графиня задумалась.

— Но скажите, доктор, — продолжила она, — почему деревья оказались объяты пламенем?

Доктор улыбнулся.

— Это объяснить проще всего. Простите дешевый каламбур, но разве мы не сгораем в огне чувств? И разве страсть не обжигает нас? Ведь вы же были свидетельницей любовной сцены!