Тайна жёлтых нарциссов

Увертюра уже подходила к концу, и он снова бросил беглый взгляд на задние ряды, и сердце его внезапно зачастило, когда он увидел худую фигуру Эльзы Феннан, которая неотрывно смотрела в зал, как ребенок, которому дают урок хороших манер. Место справа от нее, ближнее к проходу, по-прежнему было пусто.

На улице такси стремительно подъезжали ко входу в театр, пассажиры торопливо совали на чай и топтались у входа в поисках билетов. Смайли попросил такси проехать мимо театра и остановиться у «Кларендон-отеля», где он прямиком прошел в зал ресторана.

— Мне сейчас могут сюда позвонить, — сказал он. — Моя фамилия Савадж. Будьте любезны, дайте мне знать.

Бармен повернулся к телефону, стоявшему за ним, и сказал несколько слов клерку.

— И не желаете ли виски с содовой?

— Благодарю вас, сэр, но я никогда не употребляю этот напиток.

На сцене поднялся занавес, и Гильом, вглядывавшийся в последние ряды партера, безуспешно пытался что-то увидеть в сгустившейся темноте. Постепенно глаза его привыкли к слабому свету лампочек аварийных выходов, и в полутьме он нашел Эльзу; место рядом с ней по-прежнему было пусто.

Лишь низкая перегородка отделяла сиденья заднего ряда от прохода, который тянулся через весь зал и завершался несколькими дверями, что вели в фойе, бар и камеру хранения. На долю секунды одна из них открылась, и косой луч света упал на тонкие черты лица Эльзы Феннан, на котором, словно по контрасту, обрисовались черные провалы под глазами. Она слегка склонила голову, будто прислушиваясь к звукам за своей спиной, полуприподня-лась на месте и, обманувшись в своих ожиданиях, снова села, застыв в привычном внимании.

Гильом почувствовал, как Мендел прикоснулся к его руке, обернулся и увидел, что он пристально вглядывается в темноту. Проследив за его взглядом, он увидел, как со стороны оркестровой ямы неторопливо двигалась к задним рядам высокая фигура. Человек этот сразу же привлекал внимание своим обликом и осанкой; на лоб ему падали завитки черных волос. Именно на него Мендел смотрел с таким восхищением, на этого элегантного гиганта, который, прихрамывая, шел по проходу. Сквозь очки Гильом смотрел на его медленное, но неуклонное продвижение, восхищаясь своеобразной грациозностью и спокойствием, которые читались в его неровной походке. Этот человек, облик которого врезался в память, был как-то отдален от всех окружающих, но его внешность трогала глубокие струны воспоминаний, ибо казалось, что где-то он видел его: для Гильома он предстал живой частью романтических мечтаний, ибо он стоял рядом с Дрейком спина к спине у мачты, он дрался вместе с Байроном за свободу Греции и вместе с Гёте спускался к теням ада. В его прихрамывающей походке чувствовались вызов и уверенность, на которые нельзя было не обратить внимания. Гильом заметил, как головы зала поворачивались к идущему, провожая его почтительными взглядами.

Миновав Мендела, Гильом торопливо выскочил через аварийный выход в коридор. Спустившись на несколько ступенек, он оказался в фойе.

Касса была уже закрыта, но в ней продолжала сидеть девушка, с безнадежным отчаянием уставившись в лист, покрытый перечеркнутыми и переписанными столбиками цифр.

— Простите, — сказал Гильом, — но я должен воспользоваться вашим телефоном. Это очень спешно, понимаете?

— Т-с-с! — Она нетерпеливо махнула на него карандашом, не поднимая глаз. Волосы у нее были мышиного цвета, а маслянистая кожа лица носила следы усталости от поздней вечерней работы и диеты из вареной картошки. Гильом подождал несколько секунд, прикидывая, когда наконец она разберется с расчетами, имевшими отношение к куче мятых купюр и россыпи монет в открытом ящичке рядом с ней.

— Послушайте, — настойчиво обратился он к ней. — Я офицер полиции, а тут есть пара типов, которые явно нацелились на вашу выручку. Так вы дадите мне воспользоваться вашим телефоном?

— О, Господи, — усталым голосом сказала она, в первый раз посмотрев на него. Она носила очки, и у нее было совершенно незапоминающееся лицо. Слова Гильома совершенно не обеспокоили ее и вообще, казалось, не произвели никакого впечатления. — Я только и мечтаю, чтобы им удалось забрать все эти деньги. Я в них утонула с головой. — Отодвинув свои расчеты, она открыла дверь кабинки, и Гильом скользнул внутрь.

— Нелегкая служба, а? — с улыбкой сказала девушка. Произношение у нее было вполне правильное, и Гильом решил, что ей удалось на сэкономленные по шиллингу деньги кончить приличную школу в Лондоне. Позвонив в «Кларендон», он попросил к телефону мистера Саваджа. Почти сразу же в трубке раздался голос Смайли.

— Он здесь, — сказал Гильом, — и был в театре все время. Должно быть, купил входной билет и примостился в первых рядах. Мендел внезапно увидел, как он ковыляет по проходу.

— Ковыляет?

— Да. Это не Мундт. Это другой. Дитер.

Смайли молчал, и, подождав несколько секунд, Гильом осведомился:

— Смайли... вы меня слышите?

— Этого я и боялся, Питер. Против Фрея у нас ничего нет. Отзови людей, брать Мундта им не придется. Первый акт уж кончился?

— Скоро должен быть антракт.