Тайна желтых нарциссов

— Нет, я только сильно запротестовала против того, что мисс Райдер вообще должна ехать, но когда я передала ей известие, которое, по-видимому, исходило от вас, она настояла на том, чтобы сейчас же покинуть больницу.

Тарлинг пришел в ужас. Одетта Райдер находилась во власти душевнобольного, который ненавидел ее, который убил ее мать и который твердо решил обезобразить и изуродовать ее. Ведь он в своем безумии воображал, что она обманула его любимого друга и благодетеля и отплатила ему черной неблагодарностью за добро и заботы о ней!

Не говоря ни слова больше, Тарлинг вместе с Уайтсай-дом покинул госпиталь.

— Этот случай безнадежен, — сказал он, когда они очутились на улице. — Боже мой, какая ужасная мысль! Но если мы захватим Мильбурга живым, то он поплатится за это!

Тарлинг сказал шоферу куда ехать и, вслед за Уайтсай-дом, быстро сел в автомобиль.

— Сперва мы пойдем ко мне домой и возьмем с собой Линг-Чу. Он нам может оказаться очень полезным. Мы теперь не имеем права опаздывать, мы должны сделать все, что в наших силах.

Уайтсайд почувствовал себя немного задетым.

— Я не знаю, в состоянии ли Линг-Чу проследить путь такси, в котором уехал Сэм Стэй, — сказал он, но видя подавленное состояние Тарлинга добавил гораздо более любезным тоном: конечно, я тоже придерживаюсь того же мнения, что мы должны сделать вес, что только в состоянии сделать.

Подъехав к дому, где проживал Тарлинг, на Бонд-стрит, они вбежали наверх по лестнице. Повсюду темно — обстоятельство не совсем обыкновенное, потому что Линг-Чу раз навсегда было приказано не покидать квартиры во время отсутствия своего господина. Но Линг-Чу, без сомнения, не было дома. Столовая была пуста. Сыщик зажег электричество, и его взгляд сразу упал на исписанный лист рисовой бумаги. Чернила еще не успели высохнуть. На бумаге стояло всего несколько китайских букв и больше ничего.

«Если господин вернется раньше меня, то пусть он знает» что я вышел искать маленькую молодую женщину», с удивлением прочел Тарлинг.

— В таком случае он, стало быть, уже знает, что она исчезла. Слава Богу! Я хотел бы только знать…

Вдруг он замолчал, так как ему показалось, что он услышал вздох. Он посмотрел на Уайтсайда — и тог тоже услышал этот звук.

— Разве здесь кто-нибудь простонал? — спросил он. — Послушайте-ка еще раз — Он склонил голову и стал ожидать. Вдруг снова раздался стон.

Тарлинг побежал к двери каморки Линг-Чу, она оказалась запертой. Он нагнулся к замочной скважине и прислушался. Снова он услышал мучительный стон. Он нажал плечом дверь и высадил ее.

Их глазам представилось необычайное зрелище. На кровати, вытянувшись во весь рост, лежал человек, обнаженный до пояса. Его руки и ноги были привязаны к ножкам кровати, а лицо было покрыто тряпкой. Но Тарлингу прежде всего бросились в глаза четыре тонкие красные линии поперек груди. Это служило признаком, что здесь был применен метод, практикуемый китайской полицией, чтоб заставить признаться упорных преступников: легкие надрезы, сделанные острым ножом, которые только слегка задевали надкожный слой, но зато потом…

Он огляделся, ища бутылочку с жидкостью, употребляемую во время пытки, но нигде не мог ее найти,

— Кто это? — спросил он и сдернул тряпку с лица неизвестного.

Это был Мильбург!

XXXIII

Мистер Мильбург много пережил с тех пор, как он расстался с Сэмом Стэй, пока его, наконец, не нашли здесь. Он прочел в газете все подробности убийства, что его очень опечалило. Он даже на свой лад впал в меланхолию.

Он, следовательно, отправил письмо в Скотлэнд-Ярд не для того, чтобы спасти Одетту Райдер, а только с той целью, чтобы отомстить человеку, убившему единственную женщину, которую он любил. Он также не имел ни малейшего намерения покончить самоубийством. Уж целый год у него готовы были паспорта на случай бегства. И исключительно с этой целью он уже задолго до этого обзавелся священническим одеянием. Он мог покинуть Англию в любую минуту. Билеты лежали у него в кармане, и когда он отправил посыльного в Скотлэнд-Ярд, он уже находился по дороге к станции Ватерлоо. Там он собирался сесть на поезд, согласованный с пароходом в Гавр. Он хорошо знал, что полицейские дежурят на станции, но полагал, что под маской почтенного сельского реверенда его не узнают, даже если приказ об аресте уже издан.

В тот момент, когда он покупал в станционном киоске несколько газет и книг, чтобы было что читать во время длительного путешествия, он внезапно почувствовал, что кто-то положил руку на его плечо. Странная боязнь охватила его. Он оглянулся и вдруг увидел перед собой желтое лицо китайца, которого он видал уже раньше.

— Ну, мой милый, — улыбаясь, спросил Мильбург, — чем могу вам служить?

— Идемте со мной, — сказал Линг-Чу, — и для вас будет лучше не поднимать шума.

— Вы, по-видимому, ошибаетесь.

— Я ни в коем случае не ошибаюсь, — спокойно ответил Линг-Чу. — Вам достаточно будет сказать полицейскому, стоящему там напротив, что я смешиваю вас с мистером Мильбургом по подозрению в убийстве, и тогда я буду иметь большие неприятности. — иронически добавил он.