Тайна сейфа

В совершенном изумлении он дошел по бульвару до памятника поэту, который был ему известен, как автор не вполне авторитетного труда в стихах, именующегося «Египетские ночи». Затем человеческий поток увлек его направо по оживленной улице и нес его до тех пор, пока не упер в афишу под фонарем, расписанную малоразборчивыми буквами, напоминающими клинопись. Это обстоятельство несколько задержало Корна. Афиша извещала о том, что в кафе «Копыто Пегаса», кроме очередных номеров любимицы публики Наташи Кауриной, которая исполнит «Мичман Джон» и романс «А ну вас к черту», состоится выступление группы поэтов «макогонкосмистов» и «трипльконструкти-вистов». Кроме того, несколько ниже была четкая надпись «Пиво кружками», которая, собственно, и вызвала появление Густава Корна в «Копыте Пегаса».

На высоте человеческого роста стены «Копыта» разделаны спиралями, завитками и штопорами. Историки этого места хорошо помнят, как художник, обладающий хорошим именем, замшевыми галифе и желтыми крагами, бесстрашно полез на лестницу и собственноручно лишил сомнительной белизны стены кафе. Но затем художник с хорошим именем исчерпал аванс и уступил свое место на лесенке своему ученику — просто художнику, а тот уступил своему ученику. К концу года стены «Копыта» на высоте человеческого роста покрылись упомянутыми изображениями. Известен случай, когда добрая «Старая Бавария» пыталась сделать из «Копыта» добропорядочную пивную, но отказалась от своего намерения. Маститые пивоведы, любители воблы и моченого гороха, оказались крайне консервативны во взглядах на искусство, и «Старая Бавария», не одолев нового искусства, перекочевала в более приспособленное помещение. Тогда так называемое МУНИ, управляющее недвижимыми имуществами Москвы, махнуло рукой на заколдованное место, и там опять водворилось получившее к тому времени солидную известность «Копыто Пегаса».

Почти все столики кафе были заняты. Это — провинциалы, которых жилищный кризис застал в центре города. Кафе открыто до рассвета и многие предпочитают это более комфортабельное, чем вокзалы, место. Кроме провинциалов, здесь за менее удобными столиками были завсегдатаи. Они аплодировали, нока юноша в блузе читал, при-топтыпая ногой и дергая головой, как лошадь на мартингале:

Щитом о щит… Серсо на шаре…
Сарданапал сугробит шаг.
Палаш шероховато шарит
Шуршащий чешуей шишак…

Затем дородный молодой человек с сильно развитым бюстом пел более вразумительные куплеты о теще и барышнях, которые прибегают к румянам.

Вторая кружка пива была бы последней, выпитой Густавом Корном в Москве. Он решил утром ехать в Касимов. Но дверь хлопнула пистолетным выстрелом, заглушая две скрипки, рояль, виолончель и куплетиста с сильно развитым бюстом.

НОЧЬ ВО ВКУСЕ АНДРЕЯ БЕЛОГО

Молодой человек заметной внешности, в цилиндре и шарфе поверх пальто, гладко выбритый, с явными следами пудры на лице и гримировальных карандашей, вошел и, обходя столы, принимал шумные приветствия завсегдатаев кафе. По-видимому, это была весьма почтенная личность, которой оказывали внимание барышни из кафе и даже монументальная кассирша. Что же касается провинциалов, то молодой человек приветствовал их кратко:

— Привет фармацевтам!..

Затем он повернулся на каблуках, выбирая себе достойное место и, не обращая ни малейшего внимания на Густава Корна, присел за его столик. Несколько секунд он уделил толстому куплетисту, с которым вступил в пререкания из-за бутылки красного вина, которая некогда была выпита кем-то не без содействия толстого куплетиста. Куплетист спешно закончил куплеты, а вновь пришедший молодой человек, заказав себе полдюжины пива, обратил внимание на Густава Корна.

— Иностранец? Etranger? Auslander? Fогеigner? Fогеstiеге?

Густав Корн вежливо и утвердительно ответил по-русски.

— Инженер?

— Нет.

— Жаль. Предпочитаю позитивные науки.

Затем он шумно одобрил маленькую танцовщицу на эстраде, называя ее уменьшительным именем, и продолжал, не сделав ни малейшей паузы:

— По глупости родителей, занимался сначала общественными науками, затем искусством, затем философией… в настоящее время предполагаю открыть антикварный магазин или издавать театральный журнал. А вы?

— Я занимаюсь археологией.

Молодой человек издал краткое значительное ржание и зевнул.

— Что делаете в этом притоне?

Корн вкратце объяснил. В первый раз в Москве. Нет знакомых. Завтра уезжает в Касимов. Вместе с тем, он еле скрыл изумление при виде быстроты, с которой его собеседник одновременно расправлялся с бутылками пива, пререкался с барышней, которая не успевала открывать бутылки, наливал пиво Корну, следил за происходящим на сцене и всем телом делал танцевальные движения.