Тайна рыцарей тамплиеров

Медленно, под песнопения корабль входил в порт Яффы, уставленный лесом рей. В час прилива капитан приказал спустить паруса, он сам стал звонить в колокол и запел благодарственную песню, которую подтянули все голоса. Паломники благодарили Господа за то, что Он дал им увидеть цель их путешествия. То, что некоторые из них умерли в пути, больше не имело особого значения. Кто знает, не предстоит ли им самим погибнуть во время этого великого паломничества? На все воля Божья… Только Пьер не принимал участия в этом ликовании. Он опечаленно смотрел на Эсташа, сидевшего на тюке и бессмысленно уставившегося в палубу.

По приказу капитана первыми сойти с корабля должны были те, у кого не имелось лошадей и ослов, он велел каждому сложить свой багаж на причал, где его можно было оставить под присмотром сторожа.

— Последними выводите лошадей, без поклажи, их нужно вывести на часовую прогулку, и только потом можно будет нагрузить. У них затекли ноги от долгого стояния на корабле.

Так и сделали. Эсташ вместе с Сюзанной и малышом сидел на куче рыцарского багажа. На набережной царила суета. Пробегали носильщики, громко расхваливая силу своих мускулов. Водоносы продавали питьевую воду. Погонщики ослов предлагали своих животных для доставки грузов. Женщины с широкими плоскими корзинами на головах продавали удивительные, невиданные фрукты.

Спустя час господа и оруженосцы привели лошадей, на которых погрузили поклажу, и все отправились в сторону гостиницы. Оруженосцы остались при лошадях в конюшне.

Но еще до полуночи господин де Пайен велел накормить и снова навьючить животных.

— Мы должны ехать, чтобы пройти значительную часть пути еще до наступления жары.

На улице перед гостиницей их ожидал проводник, который поехал впереди всех рыцарей. Это был человек средних лет. Белая рубаха свисала у него поверх шаровар до самых икр, Его коричневое лицо с резкими чертами обрамляло, словно вуаль, покрывало, прикрепленное к войлочному кольцу, которое он носил на голове. К поясу этого человека был привязан кусок вяленого мяса; на боку висел изогнутый нож. Его шелудивый осел вез небольшой бурдюк с водой. Все прочие вьючные животные также были нагружены бурдюками с водой. Пьер с удивлением заметил, что господа надели кожаные куртки, а мечи наискось положили на седла. Щиты их были привязаны ремнями к спинам. Господин де Пайен троих рыцарей отправил в арьергард, трое ехали между семьей каменотеса, рядом с которой был и Эсташ, и свитой. Сам он вместе с господами де Сент-Омером и д'Альдемаром ехал сразу вслед за проводником. Людям свиты он приказал держать дубинки наготове. Затем подал знак к отправлению.

Луна светила так ярко, что окружающая местность была видна очень хорошо. За спиной мерцало серебристое море, а впереди вздымались поросшие низкой растительностью горы. Небо казалось близким, на нем пылали огромные звезды. Всадники скакали молча — сначала через равнинные поля и сады, затем медленно в гору. Перед ними белели одежды проводника. Чем больше они удалялись от города, тем напряженнее вслушивались в звуки. Они научились различать шумы в эту непривычную для них ночь и не хвататься при каждом шорохе за дубинку или рукоятку меча.

На небе над горным хребтом появилась розовая полоска, она расширилась и стала желтой. Солнце бросало свои лучи на море и землю.

Час они поднимались в гору. Затем проводник спрыгнул с осла и повел их между кривоствольными деревьями.

— Отдыхать! — сказал он. Это было единственное известное ему французское слово.

Он показал на лошадей и на скудную траву, и оруженосцы стреножили коней. Проводник отрубил ломоть вяленого мяса, разрезал его на мелкие кусочки и принялся их жевать своими огромными белыми зубами. Он не усаживался для того, чтобы поесть, как это делают европейцы, а остался стоять, прислонившись к искривленному стволу дерева. Когда его блуждающий колючий взгляд устремлялся на кого-нибудь из паломников, он растягивал губы, изображая улыбку.

Пьеру этот человек казался подозрительным. Пьер боялся его. Озабоченно он смотрел на Сюзанну и ребенка. А вдруг этот «вуаленосец» тайно связан с бандой разбойников? Ему вспомнились слова господина де Пайена: «Я надеюсь, тебе не придется сожалеть о том, что ты взял их с собой».

Но он увидел, что даже за едой рыцари не расстаются с мечами, и немного успокоился. Они привыкли к сражениям; и несмотря на кажущуюся беззаботность, с которой они ели, бдительность не покидала их лиц.

Во время второго привала, высоко в горах, когда люди и животные изнемогали от жары и усталости, никто не присел на землю. Площадка для отдыха вся была утоптана лошадиными следами, оставленными маленькими копытами без подков. А во многих местах утрамбованный песок был окрашен в бурый цвет. Все видели эти пятна высохшей крови, просочившейся в песок, но промолчали. Пьер же почти не сомневался, что тут были турецкие кони и пролилась христианская кровь.