Тайна реки Злых Духов

Но вот земля под ним стала суше. Саша осторожно приподнялся на колени. Как будто держит… Тогда он встал на ноги и, пошатываясь, пошел к дереву. Здесь он сел на мягкий сухой мох, прислонился спиной к теплому шершавому стволу и вытянул ноги.

Какое счастье сидеть вот так на твердой сухой земле! Саша закрыл глаза и несколько минут наслаждался чудесным покоем. Потом встал и начал отжимать брюки. Рука его наткнулась на что-то твердое. Он улыбнулся. Малахитовый глобус…

Этот маленький, меньше грецкого ореха глобус Саша получил из рук матери, когда ему исполнилось двенадцать лет.

— Храни его, Саша, всю жизнь, — сказала она почти торжественно, — это единственная память о твоем отце.

Тогда он почему-то не удивился, что единственная память об его отце заключалась лишь в маленьком зеленом шарике, хотя ему не раз казалось странным, что в их комнате не было никаких вещей, которые напоминали бы о погибшем отце. У матери не было даже его фотографии.

Однажды Саша спросил ее об этом. Но мать почему-то растерялась и сбивчиво рассказала ему о каком-то большом пожаре, который уничтожил все их имущество. Больше Саша к этому не возвращался. А некоторое время спустя мать подарила ему этот глобус. Он был, конечно, игрушечный. Но совсем как настоящий, только очень маленький и без названий. Саша спросил, нет ли чего-нибудь у него внутри. Но мать сказала, что глобус не раскрывается и внутри него ничего нет. Тогда Саша запрятал его в дальний угол своего ящика и почти забыл о нем.

Вновь глобус попал в его руки несколько месяцев назад, когда Саша занялся разборкой своих вещей. На этот раз он долго и внимательно рассматривал зеленый шарик, на котором рельефно выступали знакомые очертания материков. На них темнели пятна гор и тонкие паутинки рек и речек. Были тут и моря, и озера, и даже города — целая россыпь крохотных золотистых точек. Одна из них, словно прилепившаяся к голубоватой ниточке реки, обозначала город, в котором жил Саша. Прямо на запад от нее лежала точка побольше — Москва, А вот на берегу Финского залива еще одна большая точка. Ну, конечно, это Ленинград!

Но почему эта точка будто выступает из глобуса? Саша нажал на нее пальцем, и глобус… раскрылся. А прямо на ладонь Саши выпал красиво ограненный камень. Он был прозрачным, как слеза, и вначале показался Саше совсем бесцветным. Но, присмотревшись внимательно, он увидел, что камень слегка окрашен в голубовато-зеленый цвет, а на одной стороне его сделано какое-то изображение.

Саша поднес камень к глазам и даже вздрогнул от неожиданности. На самой большой грани камня был вырезан профиль женщины. Она склонила голову к плечу и, чуть прищурив глаза, смотрела прямо на Сашу. И было в повороте ее головы, в выражении лица что-то такое знакомое, такое близкое и родное, что дыхание Саши захватило от внезапно нахлынувших неясных воспоминаний. Слезы подступили ему к горлу, а глаза застлал горячий туман.

Долго смотрел Саша на тонкое нежное лицо, которое улыбалось ему с камня и будило в нем что-то давным-давно забытое. Где же он видел ее, эту женщину, и почему его так взволновала эта нечаянная находка? Странная мысль вдруг обожгла его мозг. Но он постарался сейчас же отогнать ее: «Нет! Этого не может быть».

Первым побуждением Саши было немедленно бежать к матери и расспросить ее обо всем. Но какой-то внутренний голос удержал его: «Нет! Не следует делать этого».

Саша вспомнил, что мать сказала ему, будто глобус не раскрывается. Значит, она не знала, что находится внутри него, или не хотела, чтобы об этом знал Саша. Он осторожно вложил камень обратно и захлопнул глобус. Маленький шарик хранил какую-то большую тайну.

Позднее Саша еще несколько раз порывался расспросить мать об этом, но каждый раз что-то останавливало его. Так прошла зима. Начались экзамены. Потом сборы в экспедицию. На время Саша забыл о глобусе. Но в последний момент опять вспомнил о нем и захватил с собой.

И вот теперь, вырвавшись, наконец, из страшного болота, Саша снова захотел посмотреть на знакомый профиль. Он достал глобус из брюк, раскрыл его и склонился над камнем.

На этот раз напряженные до предела нервы мальчика не выдержали: крупная слеза поползла по его грязной вздрагивающей щеке и упала на светлый блестящий самоцвет.

У самолета звучали веселые голоса. Уютно потрескивал костер. Раненый летчик и Наташа ощипывали только что принесенного глухаря. Петр Ильич чистил ружье. Андрей Иванович делал пометки в записной книжке. Не было только мальчишек.

Но вот Андрей Иванович спрятал книжку в карман и подошел к костру. Глаза его смеялись.

— Отогрелась, беглянка? — обратился он к Наташе. — Обсушила крылышки?

Наташа потупила глаза и покраснела.

Андрей Иванович ласково тронул ее за подбородок.

— Ну, полно, полно! Многих тайга учит таким образом. Тебе еще повезло. — Глаза его вновь стали серьезными. — Но на будущее это хороший урок. Без компаса и ружья в тайгу ходить нельзя.

Наташа виновато подняла на него глаза.

— Я ведь и не хотела уходить далеко, Андрей Иванович.

— Куда же ты все-таки пошла?

— За водой.