Тайна предтеч

Спасло только то, что Босой заметил грраха на мгновение раньше, чем он их, и успел принять верное решение. Отряд собрался вокруг Ласки и бросился бежать, иногда меняя направление и придерживаясь наиболее открытой местности, чего гррах почему-то никак не ожидал.

Первое время обманывать хозяина планеты удавалось без труда, но сколько веревочки не виться, конец все равно будет. Гррах делал круги поиска все шире и шире, но однажды ему надоест без цели растрачивать свои силы, сжигая все подряд. Что он сделает потом?

Точно не улетит. Скорее всего использует что-то помощнее молний из рук. Он и до сих пор занимался бесполезной стрельбой, наверняка, из банальной любви к спецэффектам. Большое ли дело — шарахнуть по площади чем-то беспредельно мощным?

Он мог бы вызвать подмогу, вот только Босой уже достаточно проникся логикой работы интерфейса и понимал, что вкладка «Задания», появившаяся у него после убийства крысиной королевы, существует не просто так.

Заметивший Ласку гррах сейчас имел возможность убить первого и может быть единственного в истории планеты человека, установившего контроль над измененным животным. Награда за убийство Зои и Ласки наверняка будет приятной и желанной даже для развитого грраха. Позвать товарищей — значит разделить с ними успех, а то и вообще его упустить. Интерфейс же делал из носителя сугубого индивидуалиста.

Сколько еще у отряда времени до момента, когда хозяин планеты зальет все вокруг огненной или еще какой иной бестелесной смертью? Может быть час, но скорее всего счет шел на минуты.

* * *

— Двое, молодые люди, — прошептал Винник. Он всегда говорил тихо, когда хотел, чтобы к его словам прислушались, — я давно брожу по белому счету и кое что понимаю в математике. Двое должны погибнуть. Ласка и кто-то еще. Только так остальные смогут попробовать выжить.

Это и без слов старика висело в воздухе. В другой ситуации Босой бы с удовольствием с ним поспорил, но не сейчас. Интервейс «наградит» грраха за убийство двоих — рыси и ее хозяина. Может быть хозяином посчитается тот, кто рядом. Может быть после смерти рыси связь с настоящей Хозяйкой исчезнет, и задание будет считаться выполненным. Может быть Зоя успеет зарыться в какую-нибудь пещеру до того, как гррах поймет, что его обманули. Множество «может», но попробовать однозначно стоило. Иначе — они погибнут все и сразу.

— Я пойду, — Рина схватила Ласку за загривок, — я готова.

Любой Волк бы сказал, что глупо цепляться за жизнь, когда есть возможность закончить путь в бою с гррахом. Любой Волк, даже если он ушел из стаи и затерялся в степях.

— Не думаю, отважная леди, что твое благородное желание разумно, — Винник успокаивающим жестом положил ладони на руки Рины.

— У меня нет желаний, старик, — лицо девушки постепенно застывало в маску, — только путь, который я должна пройти, и который, однажды начавшись, должен иметь конечную точку. Я бы предпочла сама решить, когда и где ее поставить.

Босой смотрел на Рину и не понимал, почему ее неподвижное безучастное лицо так его пугает. Не было в нем ни угрозы, ни суровой решимости, и все же при взгляде на него холодило кровь, и по спине пробегали мурашки. Девушка никогда не рассказывала о своем прошлом, лишь однажды упоминала, что прежде у нее было иное имя.

И все же у Рины, будь она хоть трижды прирожденным воином, не было шансов продержаться против грраха.

Босой соприкоснулся с сознанием Ласки и перелил в него агрессию к рукам Рины. Рысь легко откликнулась на провакацию, рыкнула на девушку и тряхнула головой, сбрасывая чужие руки с загривка.

И все же Рина не отступилась:

— Я пойду. Это будет правильно.

— Ты права, молодая леди, права как никто, — снова зашептал Винник. Его одоевала одышка, но он говорил, упрямо и не позволяя себя перебить, — и все же выслушай меня. Там, в подземельях у Дуста, со мной кое что приключилось. Вам сложно, молодые люди, будет это понять, и все же постарайтесь. А я постараюсь быть краток, как бы мне не хотелось об этом говорить долго и красиво. Я знаете ли, люблю говорить, черт меня побери. Знаете, что там произошло? Я увидел Дуста таким, каков он на самом деле, без своего чудодейственного эликсира. Он сильно постарел за последние годы, пытаясь спасти себя и жену. Постарел, подряхлел, весь иссохся, но продолжает цепляться за идею снова стать молодым и прожить жизнь заново. Вот уже много лет он пытается повернуть процесс старения вспять. Лишь бы прожить еще год, лишь бы снова испытать радость жизни.

Винник вытянул руку. Его кожа тоже не горела молодостью, и все же была не такой сухой и потрескавшейся, как у Дуста.

— Никто не молодеет, — Босой не понимал, к чему сейчас этот рассказ, — и ты тоже.