Тайна пленного генерала

Противник пребывал в легком шоке и реагировал с задержкой. Шубин и Резун отступали последними, поливая огнем все видимое пространство, потом бросили гранаты – неважно куда, лишь бы дымило. Обида душила, но надо было успокоиться; у сапёров не было другого выхода, они не знали – живы ли разведчики. А диверсанты из второй группы уже готовились к броску на мост – девять человек в считанные мгновения освоили переулок, свернули на параллельную улочку, по которой в принципе не смог бы проехать автомобильный транспорт, побежали, увязая в грязи. Здесь ещё не было фашистов, но они были в середине деревни, у реки, растекались по улицам, со стороны оставленного переднего края. Мелькали сараи, какие-то склады, узкие проходы между заборами. В мирное время здесь работала пристань: теплоходы и катера возили туристов; небольшие баржи доставляли грузы в Наро-Фоминск, включая гальку и щебень.

– За мной! – Шубин свернул в переулок.

Остатки отряда потянулись за ним…

– Командир, мы куда? – прохрипел курганов.

– Там пристань, катера ходили, раненых возили; один из них вернулся, а второй ходку не делал.

– Чёрт, точно! – взвёлся Шаламов. – А если у него бензин кончился? А если неисправный или ещё что?..

– Увидим… – отмахнулся Шубин.

Он первым вылетел на пристань, – дощатый настил скрипел под ногами – гнилые доски не успевали заменять новыми, сюда ещё не пришёл неприятель. Слева чернел подорванный мост; над рекой стелился дым, медленно смещаясь к пристани. Немцы ещё не разобрались, куда пропала группа красноармейцев. Деревня была немаленькая, портовые строение теснились друг к дружке, выбирались к самому берегу. Глеб помчался по настилу, у причала стояли лодочки, привязанные ржавыми цепями, и посудины покрупнее, насквозь проржавевшие, похожие на списанные. Тот самый катер, что заприметил Глеб, стоял последним, прижимаясь к причалу левым бортом, швартовный канат обвел чугунный кнехт, вмонтированный в причал, поскрипывали кранцы – лысые автомобильные шины, развешенные по борту. Катер был ржавый до нельзя, надстройка располагалась ближе к корме, переднюю палубу завалили мусором. Речное недоразумение не имело название, только номер на борту.

– Товарищ лейтенант, разрешите мне? – вернулся Кармерзы. – Я на Куре такие же штуки водил, всё про них знаю.

– Что же ты молчал, боец? – вскричал Шубин. – А ну давай вперёд!

Гамбар первым перепрыгнул на палубу, прокричал через плечо: «Канат отвязывайте от кнехта!». Что такое кнехт, разобрались быстро. Шаламов свалился на колени, размотал канат, швырнул его на палубу, потом собрался было перемахнуть на судно, но Глеб схватил его за шиворот:

– Куда? Стоять!.. А вдруг не заведётся? Занять оборону на пирсе!

Бойцы вскинули автоматы, Глеб перехватил растерянный взгляд Насти, – девушка была бледна, кусала губы, оказывается она тоже не робот. Кармерзы возился в рубке, пытался запустить двигатель и он завёлся – дробно, подобно пулемёту, застучал над пристанью, катер окутало смрадным дымом, судно дёрнулось, оторвалось от причала. Бойцы ринулись на палубу, побежали за надстройку, стараюсь не задерживаться на открытом месте. Кармерзы хохотал на капитанском мостике, видимо, соскучились руки по штурвалу. Работала механика, грохочущий винт гнал волну, – катер отошел назад, уткнувшись в какую-то преграду, начал неуклюже разворачиваться… По причалу уже бежали немцы в маскхалатах, кто-то бросил «колотушку», она рванула метрах в тридцати от судна, выбросив фонтан воды, пули застучали по ржавому борту, отколупывали от надстройки остатки краски. Фашистов встретили дружным огнем из-за рубки: двое упали, остальные замедлили бег, стали искать укрытия, ещё одна граната забрызгала палубу водой. Но судно уже разворачивалась, опасно кренясь на правый борт, разлетелось стекло в настройке; присел Кармерзы, одной рукой продолжая крутить штурвал, другое грозя фашистам.

– Все на переднюю палубу! – скомандовал Шубин.

Ещё мгновение и группа предстала бы перед немцами во всей красе. Разведчики по одному просачивались на правый борт, шли по узкому проходу, держась за шаткий леер. Катер двинулся поперек течения, – ширина реки на этом участке была метров двести, ржавая посудина шла не больше шести узлов, скрипели борта, сотрясалось ветхое нутро. Люди рассыпались по передней палубе, вели огонь. Немцы залегли на причале, трещали автоматы, прицельная дальность ППШ гораздо выше, чем у МР-40 и это было заметно.

Берег отдалялся, судно вышло на фарватер, красноармейцы привстали; Вартанян перебежал за настройку, упорствовал металлический выступ и продолжал стрелять в неприятеля; метнулся Максим Шаламов, пристроился у леера, стал совмещать мишень с прорезью прицела, глаза парнишки блестели от возбуждения…

– Эй, народ, кажется уходим! – выкрикнул из настройки Кармерзы.