Вывод напрашивался сам: мать Клеманс лгала. И ей было известно еще многое, о чем она предпочитала молчать.
— Я должен пойти туда, — сказал Лукас.
— Допрашивать ее? Мы пойдем вместе.
Он как-то странно взглянул на нее.
— Разве ты забыла, что тело моей матери увозят на пароме меньше чем через час?
Она прикусила губу.
— Нет, конечно, нет, — не совсем чистосердечно призналась она. — Я имела в виду, что мы пойдем туда после.
— Я все-таки решил сопровождать отца. Не могу оставить его одного в этой печальной поездке. Вернусь с первым же паромом.
Зеленые глаза потемнели, предвещая бурю. Ангус спросил себя, не пора ли пойти разузнать о результатах розыска Эдварда Салливана, и тихонечко удалился.
— Можно было и поговорить… — пробормотала Мари.
— Не думаю, чтобы ты возражала.
— Да не об этом речь, а…
— Извини, но у меня действительно нет времени выслушивать твои упреки.
Тон был резкий.
Лукас взял свою куртку, добавив, что должен зайти за отцом, и уже выходил, когда она его окликнула. Ее глаза сверкали от смеси горя и гнева.
— Согласна, я позабыла время отплытия парома, но это не причина, чтобы так со мной обращаться.
Черты Лукаса разгладились.
— Я что-то совсем запутался. Жаль. Но мне и вправду надо уехать.
— Разумеется. Я поеду с тобой во Францию и…
— Ты совсем не обязана.
— При чем здесь обязательства? Я хочу быть с тобой, вот и все.
— А если мне хочется побыть одному… Ты можешь это понять, нет?
Нет, она не понимала. Но ей не хотелось обострений, и она согласилась.
— Я вернусь завтра утром. Обещай мне не ходить к Клеманс.
Она не поверила своим ушам. Лукас, опытный полицейский, просит ее отложить допрос, который может оказаться решающим?
— Речь идет о моем близнеце, Мари. О моей жизни. Я хочу быть там.
Она увидела его почти умоляющее лицо, почти страдальческое.
И дала согласие.
Губы Лукаса коснулись ее губ. Они были холодными.
«Поцелуй Иуды», — с дрожью подумала она, глядя, как он удаляется.
Автоматические двери сдвинулись за ним.
А глаза Мари уже устремились к мусорной корзине, куда Лукас недавно бросил смятый стаканчик.
Ей заранее было неприятно то, что она собиралась сделать, но другого варианта она не видела.
Убедившись, что никто не обращает на нее внимания, Мари двумя пальцами достала стакан и незаметно положила его в пластиковый пакетик.
Машина жандармерии остановилась возле одиноко стоящего на берегу океана бельведера. Ностальгическая улыбка тронула губы Райана.
— Вот здесь я встречался с Мэри, когда нам хотелось побыть одним на всем белом свете…
С кульминационного пункта открывалась панорама части острова. Как и на дороги, ведущие в город. Невозможно добраться до него незамеченным.
И не случайно он привел ее в это место.
Мари едва отъехала от здания жандармерии, как за ее спиной послышался голос Райана.
— Езжай в сторону моря, — произнес он. — Покажу тебе спокойное местечко, мне нужно с тобой поговорить.
Она попыталась увидеть его в зеркале заднего вида, но усмотрела лишь макушку: он съежился на полу перед задним сиденьем.
— Гони, — повторил он.
Она в упор посмотрела на него и холодно положила конец начинающимся ностальгическим воспоминаниям:
— Я слушаю тебя.
— То, что я скажу, не так приятно, и, надеюсь, ты простишь меня.
— Избавь меня от преамбул, — сухо приказала она.
Он слегка пожал плечами.
— Жак Рейно, отец Лукаса, является сыном Мадлен Рейно, урожденной Хостье. Банк Хостье, — уточнил он, не сводя с нее глаз.
Она даже не моргнула. Он удивился.
— Ты знала это?
— Вопрос: с каких пор ты это знаешь? — быстро спросила она.
— Со вчерашнего вечера… Но я не мог встретиться с тобой, — быстро добавил он, видя, как она хмурится. — У меня были кое-какие… затруднения.
— Если это все…
Она поворачивалась, когда он удержал ее.
— Где Лукас?
Узнав, что полицейский отбывает на пароме во Францию, Райан немного расслабился.
— Мы получаем небольшую передышку.
— Не нравится мне, что стоит за этими словами…
— Открой глаза, Мари. Он единственный наследник фамилии Хостье, так как у Терезы не было детей и к тому же она отказалась от денег, когда приняла постриг. У Лукаса есть мотив… Золото.
— Он ничего не знает о своей настоящей родне! — громко запротестовала она.
— Это он тебе сказал. А если это неправда, Мари? Если он всегда знал, что Элен была Франсуазой Рейно?
— Нет… нет… это невозможно.
Он успокаивающе поднял руки:
— Ладно, согласен, тогда будем считать, что это всего лишь гипотеза. Еще до дела на Лендсене Лукас случайно узнает, что ограбление банка Хостье, из-за которого он лишается наследства в сто миллионов франков в золоте, — дело рук братьев Салливан. Он полицейский, он расследует, узнает, что они потерпели кораблекрушение у Лендсена, и, рассуждая, как и я, догадается об обогащении некоторых семей…
Мари возмутилась:
— Это уже клевета! Чтобы Лукас специально все устроил для того, чтобы ему доверили расследование?!
— Почему бы и нет?
— Значит, по-твоему, он мной играл с самого начала? Значит, все вранье? Его любовь? Наша женитьбы? Это не выдерживает никакой критики!
Райан убедил ее выслушать все до конца.