Тайна острова Химер

— Этим объяснялись бы провалы в памяти, смена настроения, приступы ярости. Он так… изменился, — потерянным голосом пробормотала она. — Я в отчаянии, не знаю, почему я все это вам рассказываю.

Он резко повернулся к ней:

— Наверное, потому, что я не отважусь повторить это кому бы то ни было здесь…

Она была признательна ему за его деликатность.

— Глупо, я знаю, но… Спасибо вам.

Голос врача заставил ее остановиться на пороге:

— Есть еще один способ удостовериться.

Мари повернула к нему голову.

— Принесите мне образец отпечатков вашего мужа, я сравню их с отпечатками Лукаса Ферсена в нашей картотеке.

Мари нерешительно улыбнулась ему, покачала головой:

— Очень любезно с вашей стороны… Пока нет необходимости.

Лукас в конце концов нашел новые батарейки и разговаривал сам с собой в полный голос, чтобы не сойти с ума в этом узилище, куда не проникал ни один звук.

Свет у него теперь был, осталось только сообразить, чем метить дорогу, чтобы не потерять свои ориентиры.

Он посмотрел на хлеб, лежащий на блюде с завтраком, который он так и не съел.

Опять вспомнился Мальчик-с-Пальчик… Нет, не годится. Он пробежал взглядом по сотням книг библиотеки, и лицо его прояснилось.

Наугад он выхватил одну, заглавие которой вызвало у него саркастическую гримасу: «Лабиринт».

Очень кстати, шутливо подумал он. Шутить, смеяться над собой надо было во что бы то ни стало, чтобы не свихнуться.

И он опять полез в вентиляционную трубу.

Вырывая страницы по возрастающим номерам, он отмечал свое продвижение по галереям, полный решимости на этот раз обследовать их все, не рискуя заблудиться.

Поднялся ветер.

Раскачивались и хлопали ванты в порту Киллмора.

Мари стояла на набережной у причала, где еще накануне покачивалась яхта Кристиана.

Она была погружена в свои мысли, когда ее окликнул владелец соседнего судна:

— Я узнал вас… Ваше лицо вырезано на носу яхты, нет?

Она неохотно согласилась.

— Нехорошо получилось… — проворчал тот.

Мари вздрогнула и резко задала вопрос. Тогда он понял, что она совсем не в курсе, и, подыскивая слова, поведал ей, что яхта затонула прошлой ночью.

Сердце ее покатилось вниз. Но все в ней противилось сказанному.

— Это невозможно. Кристиан — один из самых лучших моряков в мире!

Мужчина вздохнул.

— Эрик Табарли тоже был таким…

— Но море вчера было спокойно, и ночь звездная!

Владелец парусника сделал уклончивый жест.

— Не знаю, как это случилось. Обломки видели с одного рыболовного судна, в открытом море…

Запинаясь, она опять побормотала, что такого не может быть, и быстро ушла. Зазвонил ее мобильник. Лукас. Она не ответила.

В пароходстве, увы, подтвердили плохую весть. Спасательные катера с рассвета рыскали в том месте, но из-за ухудшения погодных условий прекратили поиски.

— Очень уж сильное течение в секторе, где затонула шхуна. Почти нет шансов найти ее…

Мари долго стояла на конце мола, устремив глаза в безбрежную морскую даль, не замечая начавшегося дождя. Дождевые капли смешивались со слезами, стекающими по ее щекам.

О, как сожалела она о том, что велела ему уехать. И как же досадовала на него за то, что он ее послушался.

Мобильник снова зазвонил — Лукас был нетерпелив.

Она глубоко вздохнула, нажала кнопку и коротко сказала, что сейчас приедет.

Согласно инструкциям Мари Броди продолжал копаться в жизни сестер монастыря.

— Он узнал, что после смерти Жака Рейно именно его сестра Тереза — мать Клеманс, если вам угодно, — унаследовала фамильное состояние, — подвел итог Ангус. — Так себе, пустячок… Какая-то сотня миллионов франков в золотых слитках.

Мари вскочила. Сто миллионов франков в золоте, в 1968 году…

— Это тебе ничего не напоминает? — спросила она Лукаса.

Ответом ей было легкое поднятие бровей.

— Что именно?

«Да, что именно!» — чуть не закричала она, пораженная тем, что он мог позабыть то, что легло в основание дела на Лендсене. Но продолжала:

— Девичья фамилия матери Терезы и Жака Рейно, случайно, не Хостье?

Ангус подтвердил, но тут же спросил:

— Я что-то прозевал?

— Ограбление банка Хостье в мае 1968 года. Сто миллионов франков в золотых слитках. Удирая с этой добычей, Мэри Салливан и ее братья потерпели кораблекрушение близ Лендсена.

— Черт побери! — гневно возмутился ирландец.

Он повернул голову на сухой шелестящий звук. Лукас смял свой картонный стаканчик для кофе и бросил его в корзину для мусора. Он был мертвенно бледен.

— Как я мог позабыть об этом?

Ответ был только один, и Мари отложила его на потом. И не только потому, что она ухватилась за кончик ниточки и хотела распутать клубок.

— Не случайно они обчистили этот банк, а не другой. Они знали, что найдут в его сейфах. Была информация…

— От кого? — нахмурился Ангус.

— Мэри. Думаю, она уже была беременной, когда отец заточил ее в монастырь, в то время когда она собиралась убежать с Райаном.

По мере рассуждения все становилось на свои места в новом свете.

— Именно там она познакомилась с маленьким Пьером. Лишенный материнской любви, мальчик привязался к ней. Возможно, поэтому она дала ему прядь своих волос, прежде чем сбежать…