Тайна острова Химер

Лукас видел наполненные ужасом глаза любовницы.

— Не хочу рисковать… Ты заговоришь…

— Я ничего не скажу…

— Все… Жаль, Вив… — И он разжал пальцы.

Тело Вивиан разбилось на камнях тридцатью метрами ниже, недалеко от догоравшего квадри.

В тот же момент подоспели Мари и Ангус.

Мари отвела глаза, разглядев внизу переломанное тело Вивиан.

Память отослала ее на несколько часов назад, в кухню, когда Вивиан с огромным синяком на лице сказала, что Лукас очень болен…

Мари перенесла свое внимание на мужа, глаза которого все еще были устремлены в пустоту.

— Почему ты это сделал? — глухо и резко заговорила она. — Почему ты сам расправился с ней? Если бы мы все были здесь и допрашивали Вивиан, она была бы жива!

Он повернул к Мари отупевшее лицо, словно пробуждаясь от дурного сна.

— Я не хотел ее смерти… Я только хотел узнать почему. Почему она хотела тебя убить? Почему она убила моего близнеца? Она не оставила мне ни одного шанса узнать это, ни одного!

Голосом, в котором слышалась печаль, он повторил, что отдал бы все ради того, чтобы она сказала почему. Все…

Ангус соболезнующе положил ему на плечо руку.

— Всем нам пришлось когда-то лично переживать какое-то преступление, даже когда мы не были к нему причастны. Может быть, кое-какие ответы мы найдем в ее квартире…

— Я к вам присоединюсь, — сказала, вставая, Мари. — Вот только дождусь судмедэксперта.

27

Квартира Вивиан кишела криминалистами. И лишь Броди, Броди Голубому, как мило в насмешку прозвал его Лукас, удалось найти монашеское облачение в тайнике стенного шкафа.

И красный маскарадный костюм. Алый.

— Судя по всему, именно это напялила на себя Вивиан в конюшне, когда на Мари напал псевдофантом Даны, — заявил Ангус.

Лукаса они нашли в оранжерее.

Полицейский только что вывалил на пол содержимое мусорного бака, в котором Вивиан сожгла какие-то бумаги, в том числе старые записные книжки, почти полностью уничтоженные огнем. Без сомнения, это были научные дневники Фрэнсиса Марешаля.

Ферсен осторожно положил их в пластиковый пакет и попросил Броди все срочно отправить в лабораторию.

Фургон, зафиксированный камерой видеонаблюдения, тот, на котором вывезли похищенное тело близнеца, был найден в ближайшем гараже, снятом пейзажисткой на год.

Среди разнообразного садового инвентаря обнаружили ящичек с приспособлением для клеймения, подобным тому, каким пользуются ковбои, чтобы клеймить рогатый скот.

Найденное клеймо изображало трискел с тремя спиралями, вращающимися влево, — печать Алой Королевы.

На ней еще остались кусочки обгорелой кожи.

— Некоторые принадлежат Мари, — процедил сквозь зубы Лукас. — Отправить в лабораторию.

Повернувшись к Ангусу, он пожал плечами.

— Даже если я искренне сожалею о ее смерти, для меня облегчение знать, что она и есть истинная виновница.

Жандарм ответил не сразу. Он выглядел озадаченным. Не то чтобы он сомневался в очевидной причастности Вивиан, но…

— Такое множество улик мне кажется чрезмерным, как и в случае с Фрэнком. А если убийца все еще манипулирует нами? Если Вивиан была только пешкой? Да и Эдвард Салливан все еще на свободе…

Мари в последний раз посмотрела на лицо Вивиан, затем отвернулась от тела и подошла к судмедэксперту, начавшему священнодействовать над трупом.

По тому, как она обратилась к нему, было очевидно, что тема ей крайне неприятна. Ей хотелось знать, наследственной ли являлась болезнь Элен и передается ли она потомкам.

Врач не мог дать ей однозначного ответа:

— Вполне возможно, но это пока не установлено.

Тогда она напомнила ему о провалах памяти, резких переменах настроения, даже об агрессивности своего мужа.

Судмедэксперт обнадежил ее:

— Люди с болезнью Альцгеймера действительно теряют память и без всякой причины переходят от веселости к подавленности, но агрессия у них наблюдается очень редко. — Он хитро взглянул на нее снизу вверх, не обманутый причиной ее расспроса. — У вашего мужа просто поднялось давление, и ему трудно совладать с собой, — успокоил он ее.

Затем, сочтя тему закрытой, он открыл свою сумку и положил необходимые инструменты так, чтобы они были под рукой: на ноги трупа.

Пребывая в нерешительности, Мари не двигалась с места. Врач взял скальпель и точным движением разрезал брюшную полость от подбородка до лобка. Каплями выступила кровь.

Мари отвела глаза.

— Я хотела вас спросить… У однояйцевых близнецов дактилоскопические линии идентичны?

Заглушенный звук скальпеля, брошенного им в кювету.

— Нет. Это даже единственное, что уникально у двойняшек.

Взяв расширитель, он разделил грудную клетку.

Ему совсем не было нужды оборачиваться, он и так знал, что ей сейчас не по себе. И не только из-за неприятного хруста ломающихся ребер.

— У меня не было времени снять отпечатки пальцев близнеца. Но если вам нужно было сравнить их с отпечатками пальцев вашего мужа…

Мари залилась краской, словно ее застали с поличным, когда она осмелилась подумать, что, возможно, умер не близнец, а Лукас.