Тайна опустевшего причала

– А ты что собираешься делать? – Девушка была встревожена. – Надо же срочно искать Виталия!

Гера как будто не услышал последней фразы:

– Вы, уважаемая, своим гостиничным маскарадом оторвали меня от весьма важных дел. Их необходимо завершить, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги. – Он увидел, что девушка порывается что-то спросить, и опередил ее: – А на все твои вопросы я отвечу завтра, когда вы с Вадимом придете ко мне в отель. – И добавил очень тихо: – Если, конечно, смогу.

Галя поняла, что от командира больше сейчас ничего добиться невозможно, и угрюмо замолчала.

* * *

По дороге в свой номер Талеев заглянул в бар на 18-м этаже и, к своему удивлению, обнаружил там великолепную колумбийскую «Арабику». Правда, цена «кусалась», но Гера не пожалел денег и приобрел фирменную упаковку молотого кофе. Он знал, что работать ему предстоит всю ночь, а учитывая прошлый недосып, надеялся только на отличные бодрящие качества этого напитка.

На чем же он остановился-то, пока его не отвлекла Гюльчатай? Звонки! Пока еще не слишком поздно, надо связаться со своими друзьями-журналистами в Москве, чтобы получить точные данные: кто, где и когда публиковал статьи Тойво Крууса. О чем они – это уже другой вопрос, Гера сам просмотрит эти материалы. О, уже почти 23 часа! Ничего, эта братия поздно ложится. А кто успел заснуть, что ж, будем считать, что тому не повезло. И Гера начал свой «марафон»…

Через два часа голос его сел вместе с аккумулятором в мобильнике. Зато на столе появилась целая стопка листов бумаги, каждый из которых был исписан вдоль и поперек простым мягким карандашом – других орудий письма Талеев не признавал. Если на первых страницах записи были аккуратны и последовательны, то уже к середине начали появляться всевозможные стрелки и сноски, некоторые предложения жирно подчеркивались, а слова обводились. От восклицательных и вопросительных знаков рябило в глазах. Ну а к концу такой плодотворной работы только сам автор, да и то с трудом, мог разобраться в сущем хаосе эпистолярных нагромождений, среди которых все чаще стали появляться даже элементы художественного творчества: стилизованные человеческие фигурки в самых замысловатых позах, непонятные зверушки и даже один корявый гроб!

Но журналист был определенно доволен: выбранный им способ получения информации оказался самым продуктивным. Он не только разузнал все, что было нужно, а, самое главное, нащупал некоторую тенденцию в заинтересованности российских СМИ. Впрочем, любые выводы делать пока было рано. Предстоял второй, более сложный и трудоемкий процесс. Надо было если не полностью прочитать, то хотя бы просмотреть весь архив публикаций Крууса за последние несколько лет! Российскую часть этого архива Гера уже скачал на свой ноутбук, теперь предстояло окунуться в эстонскую, значительно более объемную половину. Талеев теперь не сомневался, что именно в этих строках или между них лежат ответы на большинство интересующих его вопросов.

К шести часам утра журналист был выжат как лимон. Лицо приобрело землистый цвет, который еще усугубляла отросшая щетина. Глаза покраснели и слезились от постоянной рези под веками. Откуда-то появился насморк. И это в разгар лета в теплом гостиничном номере! Аллергия? На что?! Наверно, на работу вообще.

А вот спать не хотелось абсолютно! Возможно, это реакция организма на без остатка употребленную упаковку великолепного кофе вкупе с неимоверным количеством выкуренных крепких черных сигар. Только сам Гера видел причину в другом: им прочно овладела эйфория. Не та, беспочвенная, «не соответствующая объективным условиям», как указывалось в дословном переводе этого греческого понятия, а вполне конкретная, осязаемая…

Вот-вот, именно осязаемая! Потому что он реально почувствовал логические внутренние связи между, казалось бы, отдаленными друг от друга событиями, которые заинтересовали в свое время Тойво Крууса и побудили к их журналистскому расследованию и обнародованию. Гера, пожалуй, мог и теперь уже назвать тех людей, которые держали в своих руках невидимые нити этих связей, но… рано, рано. Цепочка преступных деяний еще не была разорвана. Наоборот, пока она привела к исчезновению самого Крууса и поставила под серьезную угрозу жизнь одного из членов КОМАНДЫ.

Талеев был уверен, что Снайп жив. Их противникам жизненно необходимо было выяснить его связи. Или, в другом варианте, тщательно подготовиться к тому, что друзья захваченного ими бойца объявятся сами с непоколебимой решимостью его освободить. Что ж, господа, мы не заставим вас долго ждать! Гера сделал еще один важный звонок в Москву и отправился в душ.

Когда через час в его номер постучали Алексеева и Вадим, дверь им открыл собранный и решительный командир, чисто выбритый и одетый в свои парадные слаксы и новую бежевую рубашку с глубоко распахнутым воротом. Его длинные волосы были еще слегка влажны, но аккуратно зачесаны. А о бессонной ночи лишь очень внимательному наблюдателю могли поведать чуть запавшие глаза и заострившиеся черты мужественного лица.