Тайна Обители Спасения

В тот момент, когда хозяин уже заканчивал, позвонили в третий раз. Тогда он сложил лист бумаги пополам и проговорил:

– Ты передашь это ей – из рук в руки. Понимаешь? Расскажи ей, чего мне стоило написать это письмо. А сейчас открой. Это пришел священник.

Господин Реми не ошибся. Это действительно был аббат Дежене. Он соборовал умирающего. Священник что-то говорил по-латыни, и хозяин отвечал ему. Потом несчастный в изнеможении упал на кровать. Священник поцеловал его и произнес: «Готовься, христианская душа!» Господин Реми прошептал ваше имя...

Я кинулся к нему. Он был мертв. Я закрыл ему глаза...

По щекам старика скатились две крупные слезы.

Он вынул из кармана конверт и вручил его Валентине.

– Я выполняю приказ моего господина, – произнес Жермен. – Вот его завещание.

XXIX ЗАВЕЩАНИЕ

Глаза мамаши Лео опухли от слез. Лишь одна Валентина не плакала, хотя это стоило ей невероятных усилий. Ее прекрасное лицо выражало безмерное горе, но скорбь Валентины смешивалась с еще одним чувством – жаждой отмщения.

Взяв из рук Жермена конверт, молодая женщина сказала:

– Друзья, прошу вас, оставьте меня, мне нужно побыть одной, чтобы узнать последнюю волю моего брата.

Жермен и вдова тут же вскочили на ноги. Когда слуга и Леокадия были уже у двери, Валентина добавила:

– Когда тот человек вернется, проводите его ко мне.

– Нам войти вместе с ним? – спросила укротительница.

– Нет, – покачала головой Валентина. – Вы появитесь тут только тогда, когда я вас позову. Ступайте.

Мамаша Лео и слуга удалились.

Жермен отвел свою спутницу в столовую. Там она рухнула на стул и прошептала:

– Черт возьми! Я чувствую себя совершенно разбитой. Мне кажется, девочка собирается что-то натворить! Разумеется, покойный следователь был изумительным человеком, но ведь он уже мертв! Может быть, малышке стоило бы лучше заняться Морисом, который так нуждается в помощи?

Заложив руки за спину, слуга медленно прогуливался по комнате. Вдруг он остановился напротив мамаши Лео.

– Вы знаете ее, – проговорил Жермен. – Как вы думаете, послушается она своего брата?

– Не надо забывать, что в их жилах течет одна кровь,– ответила вдова. – Насколько я поняла, люди из их семьи отличаются непредсказуемостью.

Старик выпрямился. Глаза его сверкали.

– Как она прекрасна! – с чувством произнес он. – А каков взгляд! Это взгляд принцессы! О, да! Это дочь Матье д'Аркса, который никого и ничего не боялся! Это сестра Реми д'Аркса, который был кротким, как ягненок, и отважным, как лев!

Жермен сел и обхватил голову руками.

Через несколько минут укротительница снова заговорила. Казалось, она пребывала в некотором замешательстве. Леокадия даже слегка изменилась в лице.

– Извините меня, мне стыдно говорить об этом, – начала она, – я понимаю, в такой момент... Но видите ли, сегодняшние волнения отняли у меня столько сил... Одним словом, не могли бы вы дать мне что-нибудь поесть?

Старик удивленно взглянул на укротительницу. Заметив, что та покраснела как рак, Жермен не смог сдержать улыбки.

– Охотно, мадам! – произнес он. – Я прошу прощения за то, что забыл предложить вам завтрак. Идемте, сейчас я накрою на стол. Вам обязательно нужно подкрепиться, чтобы набраться сил для борьбы с этими негодяями.

А в это время Валентина (по-прежнему будем называть нашу героиню Валентиной: ведь мы узнали и полюбили ее, когда она носила это имя) смотрела на картину.

Молодая женщина пододвинула свое кресло к мольберту, чтобы быть поближе к портрету своего горячо любимого брата. Теперь, когда Валентина осталась одна, она почувствовала, что обруч, сдавивший ей сердце, начинает ослабевать.

Перед ней был всего лишь портрет – недвижимый и немой, однако его написал художник, обладающий даром воскрешать мертвых.

Своей картиной Зевксид[21] сумел обмануть птиц. Апеллес[22], более искусный художник, смог обмануть самого Зевксида. Энгру[23] удалось добиться большего: однажды он обманул материнское горе.

Сам я при этом не присутствовал; однако на одной выставке я видел нечто подобное. На этой выставке в числе прочих картин экспонировался портрет Бертена[24]. И вдруг один из друзей Бертена, расталкивая посетителей, бросился к этому портрету. Тот человек принял изображение на холсте за живого человека! Вот что может сделать талант художника.

Год назад Энгр написал портрет Реми д'Аркса. Сходство с оригиналом было настолько поразительным, что Валентине чудилось, будто перед ней находится не полотно, а призрак ее брата.

Молодой человек, изображенный на холсте, был добр, умен, скромен, но в то же время отважен. В его глазах застыла печаль. Любому, кто смотрел на портрет, казалось, что этот человек вот-вот заговорит. Его лицо было строгим, но в изгибе губ угадывалась улыбка.

Эта улыбка поразила Валентину. Общаясь с сестрой, Реми д'Аркс всегда был серьезен. К тому же он инстинктивно старался избегать встреч с нею, как пытаются уйти от несчастья или от собственной судьбы.

Впрочем, Валентине несколько раз удалось увидеть и радостного; оживленного Реми. Но в эти минуты он беседовал не с ней, а, например, с графиней Корона.