Тайна «Хорнсрифа»

В какие-то доли секунды Тен Бринк понял всю опасность положения. Рядом с ним стоял Геммель. Он глядел на командира, и в глазах его Тен Бринк прочел обвинение и упрек. Капитан- лейтенант не мог выдержать этот взгляд и отвел глаза в сторону. В это мгновение новый страшный взрыв увлек лодку в пучину. Навсегда.

* * *

После беседы с голландским резидентом Арубы полковник Хатчинсон понял, что переговоры с голландцами по поводу Кунерта не дадут никаких результатов. Тогда он решил пренебречь дружелюбием ван Пладдена и одним ударом разрубить этот узел.

Однажды солнечным утром в одной из бухт острова Аруба опустился на воду гидросамолет американских военно-воздушных сил. Покачавшись некоторое время на волнах, он снова взмыл в воздух. В это время голландский резидент еще спал — он отсыпался после очередной попойки. Но несколько часов спустя голландец узнал, что на гидросамолете американцы вывезли того самого военнопленного, который являлся предметом его спора с Хатчинсоном. Теперь, говорят, немец находится в одном из военных госпиталей в Соединенных Штатах.

Больше всего в этой истории ван Пладдена разозлило неуважение к его авторитету представителя королевства Нидерландов.

Очень обозленный, он, сидя в своем кабинете, развил бурную деятельность. Между радиостанцией Арубы и резиденцией голландского правительства в Лондоне завязался оживленный обмен радиограммами, окончившийся тем, что ван Пладдену по поручению правительства Ее Величества надлежало немедленно заявить протест.

Голландец считал ниже своего достоинства заявлять Хатчинсону устный протест. С помощью своего секретаря он составил дипломатический документ, в котором на довольно большом количестве страниц доказывались права голландского правительства на Кунерта. Это было подлинное произведение дипломатического искусства, которое Хатчинсон сразу же отправил в — Вашингтон, одновременно послав голландскому резиденту открытку с любезным приглашением на вечер в американскую военную базу.

Обе стороны были удовлетворены: ван Пладден, который не последовал приглашению и не пошел на вечер, и государственные чиновники в Вашингтоне, изучившие документ и решившие оставить его «без последствий». Таким решением они избежали серьезных дипломатических затруднений с одним из своих союзников.

Что же касается виновника всей этой истории, то он благополучно перенес перелет. В тот день утром в его палате, как обычно, появился врач, чтобы сделать ему инъекцию витаминов. Однако вместо свежести и бодрости Кунерт почувствовал, что его непреодолимо тянет ко сну. Проснувшись через несколько часов, он не увидел над собой белоснежного потолка больничной палаты. Кунерт лежал в темно-зеленой подвесной койке, по реву моторов он понял, что находится на самолете. Вскоре один из военных санитаров, сопровождавших его, разъяснил, что его личная безопасность и быстрое восстановление здоровья потребовали перевоза на континент.

И вот уже три недели Кунерт лежит в госпитале в США. Казалось, что все его первоначальные опасения не сбылись. С ним обращались чрезвычайно вежливо и предупредительно. Он не мог понять, почему с ним, каким-то незаметным унтер-офицером, американцы так много возятся. Врачи были очень внимательны. Стоило ему высказать малейшее желание, как оно немедленно исполнялось. Кунерт чувствовал себя хорошо. Он был рад, что уехал из этой дыры — Арубы. Теперь, когда он находился в прекрасных условиях и ему с каждым днем становилось все лучше и лучше, моряк хотел во что бы то ни стало остаться в американском госпитале. Со временем к нему вернулась бодрость, и он начал интересоваться происходящими вокруг событиями, беседовать с обслуживающим персоналом, насколько это было возможно при сдержанности американцев.

Однажды в палате появились два санитара и молча поставили кровать Кунерта на тележку. Его провезли по длинному чистому коридору и поместили в пустой комнате с голыми стенами. Это озадачило Кунерта, тем более, что на все вопросы он получал уклончивые ответы. Несколько дней его уже не навещали врачи. Уколы ему делала грубая и неприветливая сестра. Она же давала лекарства. Моряк начал раздумывать над своим положением и попытался вспомнить последние часы «Хорнсрифа». Он вспомнил доктора Монро, которому он тогда проговорился на Арубе. Может быть, пребывание Кунерта на американской территории связано с тем, что он был военным моряком и служил на судне германских военно-морских сил? Он никак не мог найти ответа на этот вопрос.

Шли недели. Кунерт все еще в одиночестве лежал в. своей палате. Внимание к нему заметно уменьшилось. Нельзя сказать, что к нему стали относиться плохо, но интереса больше не проявляли.

На улице, в госпитальном саду, уже опадали листья. Шел ноябрь 1944 года. Однажды в палату к Кунерту вошли четверо. Каждый принес с собой стул, и они уселись полукругом около кровати больного.